– Мать нашла альбом, Кирилл. Посмотри, может, Вика права?

– Глупости все это… Но я посмотрю, так и быть. Ну, все же дразнили одноклассников в детстве? – обводит он нас взглядом.

– Не все, – категорично качаю головой я.

Кир открывает альбом и перечисляет детей по фамилиям.

– Это Петька Ивлев, добряк и толстяк. Я его видел недавно, мы обнялись и вспомнили старые времена. Это… Женька Степанов, а это… Ленка, Маринка…

– Смотри внимательно. Может, кто-то все же есть из обиженных.

– Антонина Ивановна, а разве Кирилл был в детстве хулиганом? – интересуюсь я.

– Еще каким… Через день в школу вызывали. Он обижал детей. Дрался, девчонок дразнил. Потом как-то… перегорел, остепенился. За ум взялся. В десятом классе начал заниматься с репетиторами, окончил школу с серебряной медалью.

– Мам, а это… Смотри, ты помнишь ее? – спрашивает Кирилл, мгновенно бледнея.

Мы замираем и прикипаем взглядами к фотографии толстой невзрачной девчонки.

– Анфиса Баранова. Бабушка ее еще Фаня называла, – протягивает Антонина Ивановна. – Ты давно ее видел?

– Мам, я в шоке. Я… Анфиса. Фаня… Фаня… Ничего не смущает.

– Сте… Стефания, – выдавливаю я. – А как фамилия твоей Стефании?

– Блин, Вика… Она не моя.

– Вы ездили на море, – вздыхает Антонина Ивановна. – Неужели, ты ничего не заметил? Вот вообще ничего?

– Мам, это точно она… Анфиса Баранова и Стефания Ратнер – одно лицо. Я все думал, почему она мне кого-то напоминает? Спрашивал, не встречались ли мы раньше? Господи…

Кир роняет голову в ладони и часто дышит. Мы все в шоке от страшных догадок.

– Я травил Анфису. Издевался, смеялся. Ходили слухи, что она пыталась покончить с собой из-за лишнего веса и прыщей. Она походила на бронепоезд. Ни изящества, ни походки, про манеры я вообще молчу… А Стефания… Пятьдесят килограмм, брюнетка. Анфиса-то блондинка, как вы видите. Как я мог ее узнать?

– На то и был расчет, – протягивает Игорь Андреевич. – Она всю жизнь таила ненависть. Ждала подходящего момента, чтоб отомстить.

– На предприятии работает некто Иван Баранов. Думаю, он ее родственник. И…

– И тот, кто разбирается в тормозных тросах, – заканчивает реплику свекор. – Кирилл, а Стефания признавалась тебе в любви? Прости, что я спрашиваю, – произношу я. – Нет... И да... Вик, мне так жаль... Я все осознал еще в юности. Узнал о ее попытке самоубийства и меня, как током ударило. Кроме меня ее дразнил... Да все! Все! Почему она сделала виноватым меня? Я даже хотел прощение попросить, пришел на занятия после летних каникул, а Анфиса перевелась в другую школу. Больше я ее не видел. – Может, она мстит всем? Не исключено. – Это нужно проверять... Без Добровольского не обойтись. Вот мой близкий, школьный дружок – Антон Воробьев, – Кир показывает фотографию в альбоме. – Мы Анфису вместе дразнили. Надо бы с ним связаться. – Звони Борису. И надо выяснить, когда она сменила имя.

Глава 29.

Кирилл.

Я раздавлен. Убит, размазан, обездвижен… Не кем-то, а собственными глупостью и недальновидностью. Как можно было не заметить сходства? Я учился с Анфисой в одном классе, иногда сидел вместе за партой. Как?

А вот так… Можно было. И дело не во мне, а в ее радикальной трансформации. Когда мы отдыхали на Бали, я заметил тонкие, белесые растяжки на ее теле. Спросил, откуда они взялись? Стефания отшутилась. Отвела взгляд и напряглась. Так ничего и не ответила. Я замечал что-то странное – особенности ее питания и образа жизни.

Она каждый день бегала. Даже после страстной ночи вставала по утрам и бежала вдоль кромки океана…

А потом возвращалась в номер – измотанная, вспотевшая… Ежу понятно было, что Стефания следила за весом.

Всем было понятно, но не мне… Я и тогда думал о Вике. Отчаянно трахал другую, представляя на ее месте любимую… Ничего не замечал, никаких мелочей… Ее взглядов, биения сердца, слов… Ничему не придавал значения…

– Звоните Добровольскому, – произношу хрипло.

– Как, сынок? Я не понимаю… Не может человек ТАК измениться, – разводит руками отец.

– А вот так, пап. Она увеличила губы, скулы, подстриглась, покрасила волосы… Похудела, опять же… Килограммов на пятьдесят точно. Я не эксперт, в конце-то концов.

– Я написала ему, – произносит Вика. – Кир, а тот человек, который работает у тебя… Ее родственник. Может, стоит вызвать полицию?

– Давайте подождем Бориса Ивановича. Я ему доверяю.

Мне так стыдно… Я виноват в том, что пережила Анфиса. Я травил ее, дразнил других детей и настраивал на нее. Может, это я – причина ее попытки самоубийства? Все из-за меня?