– Учи меня, Нивелла, всему, что сама ведаешь. Осенью в обитель пойду, мало времени у меня осталось.
– Решила примириться со своим даром я.

– Уггг, угуг!
– Гарун на плече нахохлился, словно у него внезапно горб вырос, чем вызвал у меня улыбку.

Так он всегда изображал, любящего сидеть на корточках среди веток или камней Буреслава.

– По здорову, брат! Не покажешься ли?
– громко сказала я и увидела летящие ко мне пушинки.

– Выдал меня пернатый! А что же ты сама лицо под капюшоном прячешь, сестрица?
– в голосе брата я слышала улыбку.

– Десять лет не виделись... Боюсь, кроме как по вязи по краю плаща и посоху, ты меня и не признаешь.
– Ответила я, сдергивая с головы капюшон.

– Ох, ты ж... Надо срочно из охраны всех молодых и неженатых домой отправить!
– вышел на дорогу Буреслав.

Глава 2.

– Что, Буреслав, конец твоей вольной жизни?
– улыбнулась я, делая шаг вперёд и прижимаясь к груди брата.
– За женой тебе пойдём?

– Не пойдём, а поедем. И далеко не сразу.
– Ухмыляясь ответил брат.
– Дай посмотрю на тебя. Совсем птенцом тебя помню, а встречаю красавицу. Очень ты на маму похожа! Только юная-юная... Её такой, наверное, только мой отец и знал. Помню, как ворковал рядом с ней, совушкой называл.

– Ты тоже от мамы многое взял. Никто не спутает на нас глядя, сразу скажет, что из одного гнезда яйца.
– Подставила я макушку под братову ладонь.

Волос у меня был густой, тяжёлый. От того и кожа у корней иной раз к вечеру болела. Поэтому я очень любила, когда макушку пальцами гладят.

– Два отца у нас было, а тебе ни от одного ласки не досталось, - вздохнул брат.
– А теперь и вовсе за змеюку замуж идeшь.

– Уверен, что мне там тепла не найдётся?
– нахмурилась я.

– Надеюсь, что ошибаюсь. Только... Живут змеи в каменных домах. Вечно лишь война да богатство на уме. Стянуть побольше, запрятать поглубже и бояться, что кто-то стащит. Весь смысл жизни! Вон, послушай, что Филька и Онриком рассказывают. Я б от такой жизни сбежал на четыре стороны!
– сказал брат.

Филька и Онрик, верные братовы оруженосцы. И разведчики. Странно, но и их я видела в тех воспоминаниях, что мне показала обитель.

В середине лета, когда я усиленно училась, к дозорной заставе вышел паренёк. Земли наши были в глуши, да и болото с топкой трясиной надёжно прикрывало нас от драконов. А тут, мальчишка совсем, и явно из драконьих земель, просто так пришёл и встал на виду у дозорных.

Брат как раз на стенах был. Болото-болотом, но и потайная засека у нас была. С неба её не видно было. Так-то даже когда пытались драконы пройти по этой стороне, и то не понимали, откуда по ним били наши воины под прикрытием шаманов. Получается, что мальчишка-то, то ли видел, больше, чем надо. То ли точно знал, куда идти.

А я как раз тогда с Нивеллой за болотными травами и мхами ходила. Что поделать, если сухой и чистый мох, лучше всего кровь останавливает? А на болоте он жирный растёт. Высушишь такой, заговоришь, тряпицей проложишь. И уйдёт он в обозе, следом за воинами. А им там, в час нужды, лишнее напоминание, что за них душой болеют. И хоть такой малостью помочь стараются. Ну и как от любопытства удержаться?

– Эй, малой!
– вышел с другой стороны от засеки брат.
– Ты не потерялся ли?

– Нет, лорд. Я к вам шёл.
– Теранул по носу тыльной стороны руки парень и вдруг бухнулся на колени, прямо в грязь.
– На поклон я к вам. Жизнь за жизнь.

– Вот это поворот!
– удивился тогда брат.
– Это кто же из сов тебе жизнь задолжал?

– Никто, я свою отдам. За брата.
– Всхлипнул мальчишка.

– В плену?
– нахмурился Буреслав.

– Нет, он там, на той стороне. Почти умирает. А говорят шаманы и из мёртвых вернуть могут.
– Скороговоркой протараторил драконыш.

– Ничего не понимаю, что ты мне зубы заговариваешь, они вроде не болят пока. Вставай и говори с чем пришёл!
– ветер притащил откуда то клок тумана, впрочем, кого на болоте туманами удивишь?

Только наши воины переглянулись и крепче сжали оружие. Понимали, что это брат смог незаметно кастовать "открытие истины". Пока паренёк дышит этим туманом, всю правду выложит, никакие амулеты не спасут. Потому что нет ничего важнее и естественнее для живого, чем дыхание. И не важно, птица ли, дракон ли.