Их ждали многие, потому что в зале возникло заметное оживление как среди мертвых, так и живых. Те из вампиров, что находились ближе к пиршественному столу, уже схватили первых жертв. Никто не сопротивлялся. Почти. Та девушка с испуганным взглядом ожидаемо бросилась наутек, застряв в толпе проголодавшихся упырей.

«Ночь живых» – это не про милосердие и благодарность живым за их кровь. Это всего лишь еще одна вампирская пирушка. Большинство людей соглашались добровольно, потому что те, кто заманивал жертвы на такие пиры, обещали им превращение в вампиров и вечную жизнь. Но также людей крали, запугивали, вынуждали. Эсмина была уверена, что ту девочку-подростка, которую уже, наверное, растерзали в толпе, сюда прийти заставили. Люди ранимы. У них всегда имеются причины стать жертвой, в том числе добровольной.

Зов пробудился в ней при первой крови, брызнувшей на березовые листья, украшенные бриллиантами. Словно чьи-то пальцы тронули оголенный нерв. Эсмина изогнулась, сжала саму себя в объятиях, выпустила когти, смахнула ими березовый ствол, торчавший из стены поблизости. Ничто не помогало – ее разрывало на части. Зов тащил к жертве, проклятие отталкивало. К счастью, ее страданий никто не заметил. Когда проливалась кровь, вампиры жили только зовом. Вокруг мог рушиться мир – им было плевать. Петр давно оставил ее, приникнув к шее беловолосой красавицы, чья кожа успела стать одного цвета с ее волосами. На Эсмину, мнущуюся под мертвыми березами, никто не смотрел.

«Ник не спросил, откуда взяли людей», – запоздало подумала Эсмина и вдруг поняла, что случилось. Ритуал, превративший колдуна в вампира, был настолько хорош, что сейчас Доминик Пятый действительно стал вампиром. Ни один из мастеров не заметил подмены. Это могло означать только одно. Зов владел Ником с тех пор, как они оставили часовню Вильмы. Крови Эсмины ему, новичку, было явно недостаточно. А значит, сейчас он делает то, что потом будет грызть его душу до бесконечности.

Эсмина нашла колдуна не сразу. Огромная вампиресса – так называли вампиров, которые со временем теряли человеческое обличье по причине пресыщения кровью, – держала одной рукой за шею тощую девицу, а второй гладила по волосам Ника, который в беспамятстве зова прильнул к горлу жертвы. Эсмина было дернулась к нему, но вампиресса вдруг обернулась и цепко поймала ее взгляд. Эсмина прикинула: в кровопийце не меньше двухсот килограммов массы, а сама Эсмина хоть и обладает смертоносными когтями-лезвиями, но сильно отощала за последнее время. К тому же она не знала, что за сюрпризы скрывала в себе толстуха. Чтобы так разожраться на человеческой крови, нужно убивать не меньше ста человек в месяц. Скорее всего она приезжая. По вампирессам трудно определить их возраст. Жир мешал их коже твердеть, а еще болтали, что они умели отращивать себе дополнительные части тела. У Эсмины не было никакого желания узнавать, что толстуха может себе отрастить. Она собиралась позвать Ника, но тут он поднял голову сам и глянул на нее абсолютно бессмысленно. Будто Эсмина просто еще один березовый столб, увитый бриллиантами. Сразу стало понятно, что никто ключ искать не будет. Минут через десять Петр утолит жажду (главари кланов не тратили на это дело много времени из соображений безопасности) и вернется донимать Эсмину. А толку-то его отвлекать, если единственный воин в их отряде вышел из строя и не то что ключ, но и себя скоро найти не сможет.

В зале было шумно, но вопль, который услышала Эсмина, оказался особенным. Сначала ей померещилось, что кричит Уилли, но потом она увидела девочку. Ту самую, которую мысленно представляла уже мертвой. Она забралась на шалаш из березовых стволов, торчащий из стены, и отбивалась ногой от коренастого вампира в красном камзоле, который явно с ней заигрывал. Вампир умел летать. Те, кто получал такое умение, расплачивались внешностью. У него был приплюснутый нос и прижатые к голове уши, а между пальцев наверняка имелись перепонки. «Летуны» были прекрасными охотниками, они могли ждать жертву сутками.

Эсмина снова посмотрела в сторону Ника, который, одурев от молодой крови, едва ли не целовался с вампирессой. Она что-то горячо нашептывала ему на ухо – не иначе как посвящала новичка в таинства. Сначала невозможность утолить зов, потом Петр, назвавший ее «крошкой», затем вампиресса, соблазнявшая Ника, и перепуганная девчонка на березе – все это взбурлило в Эсмине горючей смесью. Голову она и раньше быстро теряла, сейчас же было и вовсе легко пойти на поводу эмоций. План Ника полетел в бездну, а так как другого у них не было, оставалось импровизировать.

Вскочив на ближайший стол, Эсмина сбросила ногой посуду, добавив в общий шум грохота, а потом, раскинув руки в стороны, закричала со всей силы, на которую была способна ее нечеловеческая глотка. А кричать она умела громко, на это даже Кройн жаловался.

– Бойтесь, темные бестии! Страх – вот ваш спутник на эту ночь! Живые стали мертвыми, но и мертвые закончат топтать землю под луной сегодня!

Добившись, что вампиры обратили на нее внимание, и понимая, что у нее не больше минуты, чтобы поразить всех окончательно (Петр уже направлялся к ней), Эсмина с хрустом раздавила последний бокал, оставшийся на столе, и гаркнула так, что сама едва не охрипла:

– Кройн здесь! За вашими спинами!

Кройн, может, уже и не являлся вампиром Готенруга номер один, но его имя не нуждалось в представлении. О нем знали и слышали все: от мастеров до новичков. А так как репутация со временем у него только ухудшилась, страх, появившийся в глазах большинства, был неподдельным.

– Вы только что отравились его угощением! – продолжила Эсмина свою игру. – Живые были опоены паучьим ядом, а значит, скоро все вы отправитесь за ними в могилу. Впрочем, можете не спешить! Кройн с армией уже входит в замок, чтобы расправиться с предателем Петром и лично оторвать ему драконьи крылья. Спасаться поздно!

В мире вампиров две опасности пугали нечистых сильнее всего.

Выпить кровь жертвы, которую специально отравили ядом, действующим на вампиров, – первый страх. «Паучий сок» очень любили охотники на нечисть, потому что действовало средство безотказно. Достаточно смазать им стрелу, чтобы серьезно ранить вампира. Другое дело, что стоил он безумно дорого, а его приготовление занимало не меньше месяца. Только свежая отрава могла причинить вред.

И второе, чего вампиры всегда старались избегать, – это разборки кланов, а особенно – главарей. О ссоре Кройна и Петра знали все, поэтому Эсмине не пришлось притворяться долго. Ложь прозвучала столь естественно, что она сама на миг поверила, будто из окна на нее смотрят красные глаза Кройна. Интересно, если он действительно оказался бы сейчас снаружи, какая участь ожидала ее? Она явилась в гости к врагу, а Кройн был не из тех, кто верил первому слову.