Когда подходит время, Игнат относит сумки в багажник, мы с Аришей не едем в аэропорт, прощаемся с Надеждой Дмитриевной у ворот.

Машина уезжает, а мне аж дышать становится легче. Наконец, мы можем погулять с Аришей без присмотра и советов, кушать то, что хочется, и делать то, что хочется.

Денёк сегодня тёплый, дожди прекратились. Мы гуляем с Принцем, Ариша в восторге оттого, как он преданно приносит её мячик, куда бы она его ни закинула. Заливисто смеётся, снова бросает мячик. Принц огромными прыжками бежит за ним. Но у забора настороженно останавливается, принюхивается, начинает гавкать на стену.

– Принц, что ты там увидел? Ко мне! – зову его.

Пёс слушается, но продолжает настороженно поглядывать в сторону. Я бы подумала, что там, за высокой стеной, кто-то есть, но соседский дом по-прежнему выглядит совершенно безжизненным и пустым. И только в душе у меня тоскливо вздрагивает каждый раз, когда проскакивает мысль, что Ариша могла бы сейчас смеяться не здесь, а за этим забором, и как здорово было, если бы на руках её держал тот, о ком я постоянно запрещаю себе думать, но он упрямо просачивается в мои мысли.

Вечером Игната долго нет. Я должна, наверное, переживать, где он и с кем. А мне хорошо одной с дочкой. Поэтому я не звоню и не интересуюсь, чем он занят. Укладываю малышку, принимаю душ, читаю любимую книгу. Уже собираюсь погасить свет, когда дверь в мою спальню открывается.

Входит Игнат, устало стягивает галстук, начинает раздеваться.

– Игнат, – вздрагивает мой голос нервно. – А ты разве не пойдёшь спать в свою комнату? Надежда Дмитриевна ведь уехала…

– Нет, не пойду, – отрезает он. – Я дома, пришёл к любимой жене, причём здесь моя мать? – выговаривает почти агрессивно.

Я вдруг понимаю, что он пьян.

– Игнат… – отодвигаюсь я на самый край кровати, а вот что сказать, не знаю.

А тем временем мой муж срывает с себя рубашку, брюки и решительно шагает в мою сторону, сдёргивает с меня одеяло.

– Что ты делаешь? – нервно сглатываю я.

– А ты не понимаешь, Алиса? Ты просила время, у тебя его было предостаточно. Я больше не могу ждать. Иди ко мне.

– Но…

– Давай без “но”, малышка моя, – он притягивает меня за плечи, начинает жадно целовать мою шею, щёки, губы, руки его начинают шарить по моему телу.

– Игнат, прекрати, пожалуйста, – пытаюсь образумить его по-хорошему.

Но он не останавливается, наоборот, его действия становятся более настойчивым, он тяжело дышит, шепчет мне на ухо нежности, пошлости, от которых у меня всё переворачивается внутри, оглушает осознанием, насколько это всё неправильно. Я не хочу, не могу, как себя заставить?

Потерпеть ради нашей семьи? Но какая это семья?

Игнат целует меня в губы, а я чувствую запах алкоголя, мне противно, начинает подташнивать, пытаюсь оттолкнуть его, но ничего не получается. Он только агрессивно рычит мне в губы, усиливает напор, хватает мои запястья, прижимает их к матрасу, наваливается сверху всем телом. И вот тут меня накрывает настоящая паника. Я отчаянно пытаюсь выбраться, освободиться, но Игнат как будто не слышит меня. Раздвигает коленом мои ноги, задирает вверх короткую ночную рубашку.

– Пусти, пусти меня, я не хочу! – извиваюсь под ним. – Ты не имеешь права меня заставлять!

Мне удаётся освободить одну руку, я наотмашь луплю его по щеке. Игнат замирает, вытирает кровь с разбитой губы, смотрит на неё ошарашенно, потом поднимает на меня тяжёлый взгляд.

Охватывает ужас, кажется, он сейчас набросится на меня снова и выплеснет бешенство, которое играет в его глазах. Я вообще не узнаю этого человека. Но Игнат встряхивает головой, встаёт с кровати, а потом уходит из комнаты, громко хлопнув дверью.

Глава 14.

За эту неделю, мне кажется, я превратился в шизанутого призрака. Первые три дня для меня вообще стёрлись. Это была алкогольная агония, из которой меня кое-как вытащил Серёга. Он просто появился здесь в какой-то момент, засунул меня под холодный душ, а потом долго отпаивал сорбентами и вправлял мозги.

В целом я был согласен со всем, что он говорил, алкоголем ничего не решишь, после него только хуже, но чем ещё залепить дыру в душе я не знал.

А потом услышал в соседском дворе голос Алисы и малышки. Я нашёл место, откуда мог наблюдать за их прогулками, и теперь превратился в маньяка, который следил за каждым шагом обитателей соседнего дома.

Жаль, что окна спален были плотно задёрнуты шторами, но пару раз мне везло. Я заставал Алису стоящей у окна. Она тоскливо разглядывала наш двор. Мне даже казалось, что она смотрит прямо на меня и вспоминает то время, когда мы были так счастливы вместе.

Скорее всего, это всего лишь моя больная фантазия, но вид у неё точно был нерадостный. Глядя на её печальный облик, мне хотелось закричать: девочка моя, почему ты грустишь? У тебя ведь всё хорошо? Ты должна улыбаться!

Зато я теперь выучил время, когда Алиса с дочкой выходят на прогулку и каждый раз ждал этого момента. Я нашёл трещину в заборе, и позорно подглядывал за Алисой, наслаждался её образом, голосом, улыбками. Теперь я знаю, что чёрного пса зовут Принц, и завидую я ему с каждым днём всё больше.