– И то так, – хмыкает Воинов, снимая с плеч бретели топа и опуская его под грудь.

– Здесь тоже мало? – шепчу задушенно. Теоретически я бы, наверное, могла лечь под нож пластического хирурга, но… Прерывая мои идиотские мысли, Роберт немного смещает меня в пространстве. Теперь я могу видеть наше отражение в зеркале. На фоне его больших смуглых рук я и правда кажусь совсем хрупкой.

– Здесь? – трет подушечками соски. – Да, негусто. Но мне какого-то хера нравится.

Мне тоже. Господи, это так невыносимо приятно! Я выгибаюсь, намекая, что не отказалась бы и от более интенсивной ласки, и, будто услышав мои мысли, Воинов несколько раз сжимает меня посильней. Не отводя глаз, прихватывает несколько раз краешек ушка крепкими ровными зубами, а потом бережно одергивает одежду, целует напоследок в плечо и как ни в чем не бывало интересуется:

– Так что ты там говорила про ужин?

– Я быстренько приготовлю пасту. У нас были сливки и сыр, – сиплю. – Подойдет?

– Да. Я не очень привередлив.

Воинов отступает. Я глупо киваю. Наверное, мне придется здорово прокачаться, чтобы после всего, что тут сейчас было, вот так запросто переключаться.

– Х-хорошо. С-сейчас.

Боже, куда он смотрит?! Я, как норовистая кобылка, переступаю с ноги на ногу и подхватываю злосчастную футболку. О том, что мои тонкие трусы вообще, наверное, не скрывают, как я промокла, я догадываюсь уже потом.

Так, Эмилия, стоп. Тебе надо приготовить ужин.

– Эмилия…

– Да? – просовываю голову в горловину.

– Тебе не нужно стесняться. Это нормальная реакция. И мне она доставляет удовольствие.

Ага. Ясненько. Киваю, как дурочка, головой. Ну, вот и где Миля, когда она так нужна?!

– Тогда почему ты не стал продолжать?

– Потому что предвкушение секса едва ли не лучше его самого. Спешить нам некуда.

– Наверное, так и есть, когда ты знаешь, что ждет тебя впереди. Мне же немного нервно.

Почему-то с ним легко быть откровенной.

– Ничего не бойся. Все будет хорошо. Веришь?

Я знаю, что он имеет в виду только секс, но почему-то кажется, что за этими словами стоит что-то большее. Что хорошо теперь будет в принципе. Наконец, хо-ро-шо.

– Дедуля говорил «доверяй, но проверяй», – задираю нос. Воинов хмыкает. На кухню мы идем в приподнятом настроении. Я – так точно.

– Кстати, забыл сказать, завтра ты переезжаешь. Вопрос с квартирой решился.

– Ладно. Как раз суббота. Занятий нет, – делано-равнодушно пожимаю плечами.

– А физио?

– Физио прям с утра. А к десяти уже можно будет и переездом заняться.

– Как ты вообще себя чувствуешь? Лечение помогает?

– Еще как. Ты вообще видел, сколько мне таблеток приходится пить? Уверена, они и мертвого бы оживили, – киваю, а потом вдруг решаю чуточку похулиганить. – Ты что будешь делать? Тереть сыр или резать помидоры?

Как я и предполагала, лицо Воинова удивленно вытягивается. Мне ужасно нравится выводить этого мужчину на несвойственные ему эмоции. Его реакции рассказывают о нем гораздо больше, чем все остальное.

– Это не мужская работа, – фыркает Роберт, но в противовес собственным же словам закатывает рукава.

– Точно. Поэтому на вот. Почисти лук.

ГЛАВА 16

Музыка гремит так громко, что ее слышно еще на подъезде. Откладываю бумаги в сторону и, встряхнув головой, сладко зеваю.

– Что происходит?

– Похоже на вечеринку.

Да. Похоже… Только вечеринки мне и не хватало после двух недель в командировке. Тело ломит от усталости. Глаза слезятся от недосыпа. А жрать хочется до того сильно, что уже мутит. Я так и не выкроил времени, чтобы поесть в дороге.

– Интересно, по какому случаю.

Степан пожимает плечами. Логично. Откуда ему знать, если даже меня не посчитали нужным поставить в известность о готовящемся мероприятии.

Подъездная дорожка вся заставлена. Машины брошены кое-как. Кто-то даже не посчитал нужным прижаться к обочине и встал, перегородив дальнейший проезд.

– Стой, Степ. Ты здесь не проедешь, не щемись. Пройдусь.

– Роберт Константиныч, завтра переобуться надо – снег. Утром на Ровере поедем, не проблема?

Снег? Задираю голову к черному небу, а там и правда танцуют одинокие снежинки.

– Да уж какие проблемы? Переобувайся.

Протискиваюсь к крыльцу. Снег седеет кое-где, под бордюрами. Но если так продолжится и дальше – к утру насыплет. Жаль цветы, буйствующие на клумбах. Они стали еще прекраснее в своей предсмертной агонии. Притормаживаю, вдыхая терпкий аромат хризантем, прелых листьев и… конопли.

– Вы тут че, охренели?! Ну-ка быстро бычкуйте все, – взлетаю по ступенькам к молодежи, оккупирующей крыльцо. – И валите с глаз, пока я ментов не вызвал.