– Хотя вижу почему, тут проход к маленькому человеку освободился. Дайте-ка мне подержать это чудо.

Огромные ручищи друга поднимают нашего сына из люльки и он кажется таким крошечным на фоне огромного Марка.

– Как дела, Никитос? Оу, судя по запаху, очень даже неплохо.

Лиля отпускает меня и летит к своему сокровищу. Хихикает, подтвердив.

– Код коричневый. Молодцы, няньки, помогли расслабиться карапузу.

Я провожаю любимую взглядом, а потом вновь смотрю на Катерину, которая позеленела еще больше.

– Присядь, - говорю мягко.

“Пока не рухнула” - не добавляю.

– А что такое?
– тут же хмурит брови Марк, только теперь внимательным взглядом скользнув по лицу жены.
– Коша, на тебе лица нет.

– Ты прям знаешь, что хочет услышать женщина, которой и без того плохо, - кусает его в ответ моментально.

– Царапаешься с самого утра? Где я успел провиниться-то? Я с Лилей был.

– Дети, завтрак, кто первый, получит закуску!
– тут же отвлекаю две пары любопытных ушек на себя.

Макс и Вика, довольные, бегут на кухню, занимая свои места. Я смотрю на них с умилением. Пока мне трудно представить Никиту в их возрасте. Но любопытно.

А из гостиной тем временем звучит громкое:

– Да ну нахрен!

– Марк!
– раздается раздраженное шипение в ответ.

– Простите, - тут же поднимается на ноги друг, обращаясь ко мне и детям, и лишь тогда опускает взгляд на жену.
– Прости. Ты серьезно? Правда? Ты не врешь??

Я хмыкаю и качаю головой. Вот дурила.

Катя тоже качает головой. И вмиг оказывается в воздухе, в сильных ручищах своей горы.

– Господи, псих, поставь меня на ноги!!

Он не отвечает словами. Отвечает поцелуем. Таким, что мне приходится положить ладони на головы детишек и развернуть их в противоположную от парочки сторону.

– А чему папа так радуется?
– тут же спрашивает Максим, глядя на меня.

– Мамочка тебе сама расскажет, малыш, - подмигиваю ему.

– А когда?
– продолжает допытываться папина и дедушкина копия.

– Когда посчитает нужным, - отвечаю терпеливо.
– Не бойся. Новость тебе понравится. Видишь, как папа радуется?

– Дааа, - соглашается малыш и верит мне на слово. Опускает взгляд в тарелку и принимается за еду.

В то время как коварная Виктория по сторонам не зевала и уже доедает.

– Какой будет сюрприз?
– интересуется деловито, отодвигая тарелку от себя.

– А какой ты хочешь?
– улыбаюсь ей.

– Не съедобный. Я хочу, чтоб ты оставил Лилю и Никитку у нас пожить. Вы так редко приезжаете. Я скучаю.

– Только Лилю и Никитку?
– присаживаюсь рядом с такой непохожей на мою жену девчушкой и смотрю в ее голубые глазки. Вот глазки да, мамины. Хоть что-то объединяет сестричек.

– Ну и ты тоже оставайся, конечно, - дозволяется мне и я едва сдерживаю смех.

– Если я соглашусь, ты перестанешь дуть губы, когда меня видишь?

– Я сержусь на тебя, потому что ты украл Лилю. А еще потому что когда я была маленькая, ты обещал жениться на мне!

Я уже не могу сдерживать смех, и просто давлюсь им, но сохраняю лицо. Смеяться в лицо обиженной маленькой девочке низко.

– Эй, стоило выйти на пару минут из комнаты, как у меня уже мужа уводят!
– с напускным гневом обращается к сестре вернувшаяся Лиля.

Она подходит, вручает мне Никиту и обнимает сестру.

– И все равно люблю тебя, хоть ты нахально отбиваешь моего мужчину с самого рождения.

– Просто Костя хороший, - выдает девочка, - и красивый.

Лиля смеется.

– И занят, - напоминает.
– К тому моменту, как ты подрастешь, найдешь себе своего, хорошего и красивого.

– А если нет?
– встревоженно говорит девочка.
– А если не найду? Я же никуда отсюда не уезжаю.

– Ты можешь приезжать к нам на лето, - предлагаю.
– Никита подрастет, Лиле будет веселее, папа будет рад, что обе его принцессы гуляют вместе. Как ты смотришь на это?

– Мне нравится, - тут же загораются глазенки у девчушки.
– Можно, Лиля?

– Конечно можно, малыш, - мой Цветочек обнимает сестру, а я улыбаюсь ей.

Натискавшись, она поднимается на ноги, целует меня в щеку, и говорит:

– Я уже говорила сегодня, что люблю тебя?

– Кажется да. Но слышать это мне никогда не надоест, так что...
– я коварно усмехаюсь, а Лиля смеется.