– Что за девушка рядом с Костей?

– Люба? Девчонка с нашего потока. Мутят они.

После этого мутно стало мне. Брат не вдавался в подробности больше, а я и не спрашивала. Ведь Костя сказал мне, сказал, когда приехал, что ни на какие вечеринки он там не ходит, и я выдохнула, решив, что не о чем волноваться. И я хочу верить ему. Хочу. Но своим глазам я верю больше. И то, как эта девица ест его глазами, не дает мне покоя. И та фраза. Гадкая, мерзкая, которую по сей день не могу забыть. Фраза, которую я не должна была услышать.

Нужно было трахнуть Любу и спустить пар перед приездом сюда.

Эта фраза, как раскаленное железо, оставила отпечаток где-то на ребрах.

Ответ Котика о том, что ему это не нужно, успокоил меня.

Тогда.

Теперь, увидев воочию эту самую Любу, ее плотоядный взгляд, я вернулась к фразе и стала разбирать ее по кирпичикам.

Часть первая. Нужно было трахнуть Любу. Сказано так, словно он... уже это делал? Я не хочу об этом ни думать, ни представлять себе. Потому что от этих мыслей я физически чувствую как к горлу подступает тошнота. Я всегда собственнически относилась к Косте. Наверное, потому что он всегда был моим. С детства еще. Я выросла с этим, я привыкла к этому. Я никогда не забуду как приревновала его в первые. Еще в школе. У него были сложности с химией, и девочка из класса стала приезжать к нам чтоб его подтянуть. Каждый ее приезд был мне костью поперек горла. Я радовалась только когда она уезжала. Сидела напротив окна его детской на дереве и прожигала их взглядами. По сей день помню, как она обозвала меня совой.

– Сидит, - говорит, - на дереве, и жжет нас глазищами холодными, как птица хищная! Сова, точно, вот она кто.

– Не правда, - с улыбкой возразил ей тогда Костя, - она мой цветочек.

Но мне этого было недостаточно. Я исписала тетрадь, которую нарекла дневником, о том, какая она противная, вся такая “посмотрите какая я взрослая и умная”, приезжает тут и задается перед Костей, а он мой. Только мой. И нечего на чужой вершок раззевать роток.

Воспоминания о исписанных мелким почерком страницах породили на губах легкую, грустную усмешку. Костя нашел эту тетрадь. И больше она к нам не приезжала. Не знаю, что он при этом делал и как страдал над химией, но больше он по ней не отставал. Лишь после того, как они с Марком закончили школу он как-то обмолвился, что наконец-то этот кошмар закончился и эта идиотская химия перестанет его мучить.

И теперь я чувствую в груди что-то похожее на те эмоции, что испытывала тогда, только острее. Эта Люба... Она ужасная. Не потому, что я ревную Котика к ней. А потому что от нее исходит какая-то абсолютно мерзкая, отталкивающая энергетика. И такая отвратительная особа не пара такому, как Костя.

И тем не менее он как исчез с ней, так его больше и не видно.

В груди что-то вспыхнуло и больно обожгло. Удалился спускать пар?

Я резко качнула головой, не пуская себя в такие мысли. Нет. Вот нет, и точка. Нет же?

Едва не стону и совершенно не замечаю, как рассказывавший что-то парень удивленно стреляет в меня взглядом. Я все равно не слушала и давно не с ним.

А затем слышу голос. Костин.

– Спасибо, что приехала.

– Шутишь? Такое веселье я не пропустила бы ни за какие коврижки, - отвечает ему игривый женский голос.

Я поднимаю взгляд и вижу, как на встречу Котику, виляя бедрами, идет она. Наверное, самая красивая из всех девушек, что я в живую видела. Высокая, кудрявая, с выражением лица словно каждый квадрат этой земли принадлежит ей и она здесь императрица.

– Какого черта она здесь делает?!
– тут же слышу сбоку ледяной, взбешенный голос Марка.

– Не перетруди котелок, малыш, - Катя награждает его снисходительной улыбочкой, - перекипит.

– Я не разговариваю с тобой, - выплевывает брат ей в лицо, повышая тон, и рычит на Костю.
– Какого хрена она здесь делает?

Костя абсолютно спокойно жмет плечами и отвечает.

– Я думал мы тоже приглашаем гостей, ты ведь пригласил Любу. Я пригласил Катю. Подумал, что ей понравится побыть на природе и насладиться началом лета вдали от городской суеты.

Катя подавляет лукавую усмешку, разглядывая моего брата, который напрягся так, что того и гляди взорвется.

– Это война?
– выдохнул он в лицо Косте.

– Ты только понял?
– а вот теперь взгляд Кости стал прохладным, и это что-то новенькое.

То, что эти двое ругаются, это что-то новенькое. Нет, они могли поспорить и раньше. Но никогда не занимали позиции по разные стороны баррикад. Видеть их сейчас для меня дико и непривычно.

Я тихо подхожу к брату и кладу ладонь ему на спину, чтоб немного сбавить градус напряжения. Здороваюсь с Катей. Она подмигивает мне и поворачивается к Косте.

– Где я могу кинуть сумку?..

– Упс, - тут же находится Марк, не давая ей и закончить толком, - все койко-места заняты. Придется подышать и ехать домой.

??????????????????????????

– Что, и твоя кровать занята?
– тут же жалит его в ответ Катя, и я снова чувствую, как брат накалился.

– Для тебя - да.

– Не беда, малыш. Значит Косте придется быть джентельменом и уступить мне свою комнату. Правда, Костя? Уверена, тебе найдется где заночевать, - Катя играет бровью, подмигивая Косте, а я понимаю, что говорю, лишь когда выпаливаю фразу до конца.