Король кивнул, и мужчины подъехали к дамам.

Её величество сегодня была неимоверно хороша. Она облачилась в смелый, входивший в моду костюм для верховой езды мужского кроя, выставив напоказ затянутые в узкие брючки ноги, частично прикрытые длинной юбкой с разрезом до бедра. Верхняя часть платья напоминала колет и застёгивалась на мелкие пуговицы из жемчуга. Королева расстегнула три, выставив напоказ кружево нижней рубашки и простенькую серебряную цепочку с алым цветком. Всего-то двенадцать гранатов - слишком мало для особы её положения.

– Вижу, вы совсем выздоровели, ваша светлость, - королева протянула руку для поцелуя.
– Натэлла уже рассказала, чем вы занимаетесь. Сплошные разъезды, дела.

– Увы, должность такая. Тордехеш - неспокойное место, - министр с готовностью запечатлел поцелуй на тонкой перчатке.

– А мы и не догадываемся. Но в ближайшие четыре дня никаких дел, Арлан, только развлечения. Я лично прослежу, - шутливо пригрозила пальцем королева.

Герцог улыбнулся и чуть поклонился, будто уступая. Он прекрасно знал, что дела никуда не денутся, а к рабочим прибавятся ещё и личные.

Показалось, или у королевы новые духи? Странно, её величество никогда не любила сладких ароматов.

Наконец, последние приготовления были окончены, и под звук охотничьего рожка пёстрая кавалькада двинулась в путь.

Натэлла держалась подле королевы. Та охотно её опекала, предоставив герцогу возможность наслаждаться иными беседами. Тем не менее, министр периодически подъезжал к дочери и справлялся о её здоровье. Натэлла заверяла, что ни капельки не устала. Действительно, на свежем воздухе она порозовела и даже смеялась.

– Я слышала, вы хотите отправить Натэллу в Трию, - во время одного такого визита из мужской части охотничьего поезда в женскую поинтересовалась королева.
– Пожалейте бедняжку, не обрекайте её на скуку!

– Помилуйте, ваше величество, чтобы в Трие - и скука? Летом? По-моему, туда переезжает весь двор.

Министр покосился на дочь: не она ли попросила поговорить? Но нет, лгать Натэлла не умела, а на лице не было ни надежды, ни нетерпения. Значит, инициатива исходила от её величества.

– Видимо, мне тоже нужно переехать к морю, чтобы бедняжке не пришлось хандрить, - рассмеялась королева.
– Этот год выдался таким сумбурным, я действительно не успела отдохнуть. Люблю Трию. А вы?

– Боюсь, я равнодушен к красотам природы.

– И поэтому у вас в кабинете висит морской пейзаж? Арлан, не надо пытаться казаться угрюмее, чем вы есть.

Герцог пожал плечами и неохотно признался: да, некоторые вещи ему нравятся, но, увы, он не способен разделить поэтических восторгов.

– Неправда-неправда!
– захлопала в ладоши её величество, на пару минут превратившись в непоседливого ребёнка.
– Я всё помню. Прежде, Натэлла, устраивались чудесные вечера. Я тогда только приехала в Тордехеш и слышала, как ваш отец декламировал стихи.

– Дурные, заметьте, - смутившись, покачал головой герцог и невольно улыбнулся, вспомнив прежние забавы. Устраивали их, к слову, ради невесты его величества.

– Но стихи! Может, - королева улыбнулась, - вы даже что-нибудь вспомните. Это развесило бы Натэллу.

– Вряд ли мою дочь способен развеселить чужой позор, - тактично отказался от сомнительного занятия министр. Он выглядел бы смешно, уподобившись юноше.- Пусть лучше стихи посвящают ей и читают те, кто умеет.

На этом тему стихов замяли. Герцог откланялся и вновь уехал в голову растянувшейся колонны всадников и повозок.

Охота задалась. Загонщики подняли пару оленей, и теперь мужчины соревновались в мастерстве наездников, стремясь первыми вонзить в зверя кинжал. Любая магия запрещалась, только дротики, стрелы, болты, копья, кинжалы.

Собачий лай гулким эхом раздавался то справа, то слева. Казалось, весь лес полнился криками, свистом и вздохами разочарования, когда олень уходил из-под носа.

Дамы тоже принимали участие в забаве, однако большинство, быстро утомившись, предпочло вернуться в походный лагерь, где слуги уже разбили палатки и расставили подносы с закусками. Но некоторые, в том числе её величество, не сдавались.

Королева давно не чувствовала такого воодушевления и радовалась, что не поддалась уговорам фрейлин и рискнула облачиться в столь смелый костюм. До неё его носили лишь магини. Здесь, вдали от досужих глаз, её величество и вовсе позволила себя отстегнуть юбку, чтобы ничто не стесняло движений и не цеплялось за ветки. Если б могла, королева перебралась мужское седло, но правила приличия предписывали дворянкам ездить только в дамском. Впрочем, её величество прекрасно держалась в любом седле.