Марк Антонович задумчиво и грустно посмотрел вдаль, по-видимому, представляя себя в рядах «бессмертных».

– Я часто думаю, рассуждаю о нашей роли и сущности: кто же мы, чекисты, есть на самом деле?

Генерал вопросительно взглянул на подопечных, как бы ожидая от них каких-либо соображений. Они молчали, понимали, что тягаться с генералом по части глубины рассуждений нет никакого смысла.

– Мы, чекисты – это ангелы. Да-да, ангелы. И я вам сейчас это диалектически обосную. Вот смотрите: вы видели когда-нибудь чекиста с пузом? То-то. У чекистов не бывает пуза. И ведь в спортзалах не сидим: работы много. А вы видели когда-нибудь жирных ангелов? – нет. Потому что животы растут от распущенности и порока. У ангелов и чекистов нет ни того, ни другого. Нет животов, потому что нет пороков, нет пороков, потому и нет животов. Смотрите: ни у меня, ни у Гогозина, ни у Платонова (хотя он склонен) животов нет. Ну, у Платонова появился малехонький и то ближе к семидесяти, но тут уж ничего не поделаешь – возраст. И вот, поняв эту простую мысль, меня осенило: потому мы, чекисты, без животов, потому что мы и есть ангелы. Не бывает жирных ангелов, как не бывает пузатых чекистов.

На последних словах один из птенцов, тот, что задавал вопрос про бессмертный полк, незаметно втянул живот. У него намечалось небольшое пузико и росли отложения на боках. Ему это не нравилось, но организм с его мнением не считался.

– Мы, чекисты – серые ангелы, задача которых рулить тут, на земле. Но есть белые ангелы, они нас круче и сильнее. Они не часто приходят на землю. С виду они слабые и беззащитные, как дети. Но, когда они приходят, мы должны им подчиняться и служить. И мне сдается, наш Миша – один из них. Он белый ангел, Мессия. Наша задача, чтобы с голов белых ангелов даже волоса не упало. И не дай бог не уследить, обидеть или прогневать белого ангела.

– И что будет? – задал вопрос темный птенец.

– Тогда, Сережа, вместо белых на землю придут черные ангелы, и всем нам придется несладко.

На улице пошел дождь. Секретарь Геннадий вошел в кабинет, направился к окну и прикрыл оконную фрамугу.

– Заметили? – обратился генерал к сидящим за столом. – Вот как с такими жить и работать?

Подчиненные смотрели на шефа, пытаясь уловить, что он имеет в виду.

– И ведь даже не поинтересовался – нужно мне это или нет. А может я хочу свежесть улицы почувствовать. Дождик послушать. Так нет же, пришел, сделал, что хотел, и ушел.

Генерал недовольно косился на секретаря, который невозмутимо вытирал с подоконника дождевые капли.

– Совершенно не слушает старика. Не считается с моими желаниями. Никуда не выпускает. Приходится, как школьнику, прошмыгивать в дверь, пока он куда-нибудь отойдет или отвлечется.

Подопечные смотрели на секретаря, который никак не реагировал на стариковские ворчания.

– Просишь кофе – заварит чай. Просишь чай – заварит кофе. Вот и что прикажете делать? – отец выжидающе смотрел на орлят. Секретарь тоже взглянул, но быстро отвел глаза.

Пауза затягивалась. Орлятам нужно было что-то отвечать.

– Так Вы бы приказывали… – предложил темный.

– Пробовал, не помогает. Угрожал увольнением – смеется. Мне кажется: замышляют что-то против меня.

– Кто?

– Пока не знаю. Вот он, например, – генерал указал на своего секретаря. – Он у них самый главный. Видите, как смотрит своими глазищами?

Секретарь забрал со стола стакан, из которого пил Глушко, и направился к выходу.

– О, видали, как зыркнул? Страшный человек. Мне кажется, отравить меня хотят.

– Кто?

– Да они все. С Геннадием во главе, – сделал неопределенный жест. – Надоел я им, вот и хотят от меня избавиться. Заговор плетут.

Подчиненные молчали. Геннадий вышел из кабинета, аккуратно прикрыв дверь.

– Знаете, что? Вы бы проверили их как-нибудь. Чует мое сердце измену. Не дайте им меня убить…

– Марк Антонович, проверим, – сказал темный.

– Спасибо, Сережа. Я вам верю.

Глаза генерала слегка увлажнились, и он вытер их тыльной стороной ладони.

– Вы, ребята – отличные чекисты. Мне не стыдно было бы представить вас ни академику Семённому, ни даже самому Феликсу Эдмундовичу, если бы он был жив. Знаете, это очень важно – беречь в себе внутреннего чекиста! Но не менее важен и внешний чекист. Внешность – это отражение внутреннего содержания. Внутренне красивый человек не может быть уродливым внешне. Даже если его не наградила природа, он найдет, как придать себе внешнюю привлекательность. Но уродливый внутренне никогда не сможет сделать внешнюю красоту своим естественным состоянием, не сможет быть красивым легко и непринужденно. Он обязательно выдаст себя, проявит свое внутреннее уродство: в словах, в действиях. То же самое с жиробасами. Самый простой способ отличить настоящего чекиста от ненастоящего – узнать по внешности, посмотреть на его тело. Если жиробас, значит ненастоящий чекист.

Светлый снова подобрался, в его планы не входило потерять в себе ни внешнего, ни внутреннего чекиста.

– Так что берегите, берегите в себе чекиста! Любите его, лелейте его…

На этих словах хозяин кабинета прикрыл лицо руками и всхлипнул. Некоторое время он так и сидел, потом рука, прикрывающая лицо, плавно опустилась на колено. Глаза генерала были закрыты. Он спал. Его тело неспешно растеклось по креслу. Голова склонилась на грудь, из-за чего из горла начало доноситься негромкое похрапывание. Орлята сидели молча. Изредка переглядывались. Через двадцать минут один из них посмотрел на часы. Минут через сорок Марк Антонович зашевелился, закрякал, прочищая горло, вытер с бороды подтекшую слюну. Несколько секунд он протирал глаза, делал жевательно-глотательные движения ртом. Потом с удивлением уставился на присутствующих.