— Забыли! — шикнула я сама себе и решительно встала с постели.

Поправила широкую футболку, надела велосипедки и пошла на кухню, где сразу наполнила и включила чайник, налила в кастрюлю молока, решив на завтрак приготовить для всех ячневую кашу. И плевать, что никто кроме меня её не любит.

Зашла в комнату к девчонкам. Первой поцеловала и мягко покачала дочку.

— Настёна, встаём. Уже утро.

— Пусть утро будет попозже. Я не выспалась, — прогнусавила дочка, прячась вместе с плюшевым зайцем под одеялом.

— Настюш, я уже не могу отменить утро. Солнышко встало, и ты тоже вставай.

— Солнышко тоже ещё спит, — не открывая глаз, пробубнила Арина с соседней кровати.

— Ну, ты-то уж, солнышко, не выпендривайся. Подъём! — пощекотала я пятку сестры. — В универ опоздаешь. Давай-давай! Последняя неделя и два экзамена. Я всё помню. Встаём!

— И нафига я тебе только обо всём рассказала? — вздохнула Арина, но, всё-таки, села в постели. Опустив ступни на пол, подалась вперед, уперлась локтями в колени и растерла лицо, чтобы разбудить себя окончательно. — Эй, малая, подъёмчик! — окликнула сестра мою дочь, на что получила порцию моего фирменного осуждающего взгляда. — А что? Я тебе помогаю. Чем могу, — развела она невинно руки, а потом, скинув с себя одеяло, встала со своей постели, в два шага преодолела расстояние до постели моей дочери и нырнула под её одеяло. Девчонки крепко обнялись, но глаза открывать снова не спешили. — Закатывай солнце обратно. Мы передумали просыпаться.

— Я вам сейчас передумаю, — нарочито злилась я, хотя самой хотелось улыбаться и тоже завалиться вместе с ними, чтобы проваляться так хоть до самого вечера. Но нужно идти на работу. Куча дел сама себя не разгребет. — Подъём, девчонки! Подъём! — дёргала я лениво одеяло. — Скоро няня придёт.

— Не слишком ли крутое название для бабки из соседнего подъезда?

— У этой, как ты говоришь, бабки, сорок лет педагогического стажа за плечами. Я бы и тебя ей оставила. На перевоспитание, — мягко шлёпнула сестру по заднице через толщу одеяла. — Подъём! Иначе принесу воду и оболью вас обеих.

— Пф, — фыркнула Арина самоуверенно. — Я знаю заклинание, после которого тебя ветром сдует. Хочешь?

— Сомневаюсь, что такое возможно. Но попробуй.

— У тебя молоко убежало.

— Блин! — вспомнила я и, как ошпаренная побежала в кухню, где молоко уже было на грани побега из небольшой кастрюльки.

— Дай пять, мелочь, — триумфально произнесла Арина, а я лишь молча и беззлобно закатила глаза, услышав хлопок столкнувшихся рук.

После завтрака, на который пришли все с трудом проснувшиеся, я и Арина пошли каждая по своим делам. У Насти две недели назад закончился садик, впереди только школа, поэтому теперь мне приходилось нанимать для нее Валентину Семеновну из соседнего подъезда, ибо на работу каждый день я ее с собой брать не могла, да и скучно ей там со мной — либо по этажам бегать, либо в кабинете сидеть среди бумаг.

— Руфина Анатольевна, можно вас на минуточку? Тут постояльцы…

— Секунду, — прижала я палец к губам и приложила телефон к уху. — Что случилось? Только не говори, что холодильник не дожил до доставки нового.

— Не дожил, — безапелляционно сообщил шеф-повар. — И меня уже задолбала работа с таким оборудованием.

— Сегодня доработаешь с тем, что есть. Я сейчас позвоню поставщику и ускорю доставку, насколько это может быть возможно.

— А если…

— А если не ускорю, то мы вместе с тобой ляжем в лужу перед холодильником и поплачем, как нормальные мужики. Потерпи, Валер. Меня тоже такой расклад не радует.

Приходилось говорить жестко. В двадцать семь лет управляющей отелем можно быть только в обличии бескомпромиссной стервы. Иначе всерьёз тебя никто не воспримет — согнут, прогнут и с удовольствием нагнут. И плевать, что к концу рабочего дня я обычно хотела падать на пол и реветь в голос, но мне нужна эта работа, потому что дома меня ждут дочь и младшая сестра. Прийти к ним ни с чем я просто не имею права.

— Оборудование будет вечером, — спустилась я в кухню, чтобы лично обрадовать нашего невероятно пафосного повара, который, готовя в провинциальном отеле, вёл себя так, будто у него на каждом плече по мишленовской звезде, а еще одна во лбу горит.

— Да неужели?! — закатил он глаза.

В принципе, другой реакции от него я не ждала.

— Руфина Анатольевна, — бежала ко мне навстречу администратор, цокая каблуками.

— Что там с постояльцами? — вспомнила я, что она пыталась мне сказать на входе.

— Они… это… — мялась Алёна, пока я теряла терпение.

— Что «это», Алёна? Говори, как есть.

— Они громко… занимаются сексом, — раскраснелась Алёна. — Постояльцы из соседних номеров жаловались на них.

— И что? Многие снимают номера в нашем отеле, чтобы позаниматься сексом. Да и стены между номера не такие уж и тонкие. Вряд ли, кто-то мог много услышать, — понимая, что ничего серьёзного здесь нет, я направилась в свой кабинет.

— Но дело в том, что та девушка, она очень… громкая. Прям очень, — спешила за мной администратор.

— Ну, так зашла бы и сказала ей, чтобы она была тише. Подушка в помощь, — приходилось на ходу набирать сообщение Арине и сообщать ей о том, что сегодня я, скорее всего, задержусь на работе. Новое оборудование, обычно, любят привозить в конце рабочего дня, и разгружают его, как правило, очень медленные и ленивые или даже пьяные грузчики.

— Но мы не имеем права регулировать громкость… этого.