Солнце уже зашло, опустились сумерки, а городские стены долгожданного Берда всё не показывались. Эрвин уже начал нервничать, боясь, а не сбились ли они с пути? Где? Как это могло получиться? Может, где за дождём свернули не на той развилке?

Уже в темноте они нагнали торговый обоз, и им сказали, что тоже едут в Берд. Слава Богу! Всё нормально. Эрвин не стал обгонять их, а просто пристроился рядом. Скорее всего, городские ворота уже закрыли, и их не пустят в город, а вот большой обоз с товарами могли и запустить за отдельную плату, и тогда можно будет и им с баронессой попасть в город. Всё так и получилось, торговцев уже ждали, и открытые ворота приняли всех, даже случайных попутчиков.

Город и расположение улиц Эрвин знал плохо, а уж тем более не рискнул бы бродить в темноте и под дождём, поэтому продолжил путь с обозом торговцев. И не прогадал. Их ждали и на постоялом дворе с натопленными комнатами и с горячим ужином. Небольшая комнатка на втором этаже нашлась и для них.

Всё это время Ания молча подчинялась ему, он всё решал и сам всё делал, как считал нужным, она, играя роль послушной жены, делала всё, что делал он.

Сердце ликовало! Берд! Это Берд! Она добралась, она смогла сделать это! Она уже готова была бежать в желанную церковь, бежать, забыв о голоде, об усталости, о мокрой одежде.

Но этот Эрвин и тут решил всё за неё.

– Нет! Вы пойдёте туда завтра!- резко отрезал, не принимая никаких возражений.

Ания пыталась достучаться до него, доказать, что не может терять время, что она проделала такой длинный путь не для того, чтобы сейчас со спокойной совестью ужинать, сушить одежду и спать в мягкой постели. Никогда!

– Вы даже не знаете, где эта церковь! Как вы собираетесь туда идти?

– Где-то в ремесленном квартале каменщиков. Мы найдём, мы спросим кого-нибудь.

– Кого? На улице ночь, и идёт дождь, кого тут можно спросить?- Эрвин уже разувался, снимая высокие сапоги, но мокрые они так прилипли к телу, что никак не хотели слушаться.- Успокойтесь... Завтра утром мы всё найдём...

– Завтра? Я не хочу ждать до завтра?

– Да вы посмотрите на себя! На вас же и нитки сухой не найдёшь! Вы заболеете и завтра же свалитесь с лихорадкой, вас никакая Богоматерь Страдающая не спасёт!

– Не богохульствуйте!

– Это не богохульство, это правда, и вы в неё почему-то не хотите верить.

– Я приехала сюда, чтобы спасти своего сына, и что будет со мной, мне всё равно.

– А мне нет! Если вы заболеете и свалитесь в лихорадочный бред, перед бароном буду отвечать я. Вы понимаете это?

– Вы... вы...- Анию аж трясло то ли от возмущения, то ли от мокрой одежды знобило, она злилась, злилась на него.- Вы мне нужны! Я не могу одна пойти в город, мне нужен тот, кто будет меня сопровождать. Понимаете вы это? Я приказываю вам! Если вы не хотите сами... Я приказываю вам, слышите?

Но этот дерзкий оруженосец только посмотрел на неё снизу вверх и спокойно ответил:

– Я служу не вам, а вашему мужу, скажите «спасибо», что я ещё привёз вас сюда, а не отправил ещё в Дарнте.

– Что? Да как вы смеете?- Голос Ании в миг стал сиплым, неузнаваемым.

– Ладно.- Эрвин поднялся с широкой скамьи у стены.- Вы – взрослый человек, давайте трезво смотреть на вещи. Вы не правы. Сейчас вы уставшая, измученная женщина, вы переживаете за своего ребёнка, я это прекрасно понимаю...- Она резко перебила его:

– Не понимаете! У вас есть дети?

Эрвин устало моргнул, понимая, что разговор поворачивается в другое русло, вздохнул.

– Нет, у меня нет детей...

– Поэтому вы никогда и не поймёте меня. Вы – не мать, вы даже не отец, вы сейчас переживаете только за себя, любимого, вот и всё!

– Нет, я переживаю и за вас...

– Неправда!

– Правда!

– Да что мы спорим?- Ания всердцах всплеснула руками.- Ну, почему, почему вы такой?

Эрвин ничего не ответил ей, просто вздохнул, помолчал и заговорил про другое, спокойно, рассудительно:

– Разденьтесь, обсушитесь, поужинайте, поспите, до утра осталось уже меньше, чем было, когда мы приехали, а утром мы найдём вашу церковь, и вы будете молиться столько, сколько захотите. Пожалуйста.

Ания глядела ему в лицо и чувствовала, как сами собой стискиваются зубы, ногти сомкнутых пальцев впиваются в ладони, собираясь в бессильные кулаки.

– Хорошо. Отдыхайте. Спите, ешьте, я найду кого-нибудь другого, того, кто проводит меня...- прошептала в тихой ярости.- Но учтите, я никогда вам этого не прощу...