Ания не слушала её, слова долетали фоном, уткнулась лицом в подушку, натянула на голову одеяла и попыталась отгородиться от всех, остаться наедине со своим горем. Казалось, весь мир рухнул вокруг неё, земля ушла из-под ног. Она силилась вспомнить то, что было до этого: лицо барона, его улыбку, прикосновения его рук. Но ничего не могла – всё затмевало последнее. Ужас. Злое, разъярённое лицо старого мужа, занесённая для удара трость. Ания как видела опять её, опускающуюся на неё, и слышала хруст костей в подставленной под удар руке Орвила.

Нет! Боже...

«Он убьёт его... Он не простит его... Он не сможет простить его. Он вообще не способен на это»,- проносилось в её голове.

А потом появился барон Элвуд. Выгнал всех из комнаты и остался с женой один на один. Стоял посреди комнаты, опираясь на свою проклятую трость, и смотрел на Анию. Та сидела на кровати, забившись в угол, подтянув колени к подбородку, смотрела исподлобья. Теперь настала её очередь принимать наказание.

– Что вы сделали с ним?- спросила первой, преодолев невыносимый ужас, разжала скованные оцепенением челюсти, но мысли о бароне Орвиле не давали ей покоя.

– За него переживаешь, да?- Барон оскалился зло.- Ну-ну, он тоже скулил, как побитая собака: «только её не трогайте...»- процитировал пискляво слова сына.

– Что вы сделали с ним?- Ания дёрнулась навстречу.

– А что делают с предателями, сама-то как думаешь?

Она молчала, хрипло дыша. О чём он говорит? Что делают с предателями? Нет! Он не посмеет!

– Вы... Вы не могли сделать этого... Вы не могли убить его! Нет! О чём вы говорите? Он же ваш сын!

– У меня больше нет сына.

Этот ответ ошеломил её. Нет! Не может быть!

Ания отбросила одеяла и на коленях подобралась к мужу навстречу, глядела снизу вверх со слезами в глазах, даже голос её дрожал, стал умоляющим.

– Милорд, умоляю вас, прошу вас, скажите, что с ним? Скажите, что он жив... прошу вас...

Барон рывком сократил разделяющее их расстояние, схватил жену за волосы и, намотав их на кулак, выкрутил так, что Ания изогнула шею, поднимая подбородок, скривилась с болью. Барон приблизил своё лицо к её лицу и шепнул:

– Что, переживаешь за своего любовничка?

– Мы не были любовниками...- ответила на выдохе.

Барон оттолкнул её от себя, и Ания упала на бок на мягкие одеяла.

– Ложь! Подлая, неприкрытая ложь! Вас застали вдвоём. Тебе ещё хватает совести отпираться.

Он уже был не тот, что был совсем недавно в комнате сына. Уверенный, отмеряющий каждое слово, глядящий с высоты.

– Я просто хотела попрощаться с вашим сыном. Я узнала, что он собрался уезжать...

– И ты пошла к нему почти в чём мать родила? «Дорогой, я пришла сказать тебе «до свидания». А заодно и зря время не потерять. Давай повозимся на постели, пока законный муж занят гостями». Так, да?

– Нет! Нет, милорд, о, Боже. Я никогда не изменяла вам, поверьте.

Барон только громко фыркнул, давая понять, что не верит ни единому слову. Ания снова спросила:

– Что вы сделали с ним, милорд? Скажите, умоляю вас.

– Я бы, на твоём месте, больше думал о себе, а не о нём. О нём уже думать не чего.

– Пожалуйста,- прошептала.

– На твоём месте, я бы подумал, как быстрее сдохнуть самой, потому что мне жена-шлюха не нужна. Ясно тебе?

Она глядела на него во все глаза. О чём он говорит? Спросила шёпотом:

– Вы хотите, чтобы я совершила самоубийство?

– Так ты избавишь меня от позора своей связи.

– Мне нечего стыдиться. Я ни в чём не виновата перед вами, я всего лишь поговорила со своим пасынком. Я никогда не наложу на себя руки...

Он смерил её долгим взглядом, взял вдруг за подбородок сильными цепкими пальцами и спросил:

– Никогда?

Ания судорожно сглотнула и попыталась вырваться из его рук, повела подбородком.

– Никогда.

Краем глаза заметила засохшую кровь на пальцах мужа и содрогнулась невольно. Чья это кровь? Он что, всё-таки убил его? Убил своего сына? Убил моего Орвила?

– Посмотрим...

Барон вырвал из-под неё одеяло, одно, потом второе. И Ания почувствовала, как холод пробрал её до костей. У неё болела голова, снова начался жар. Зачем он забирает её одеяла? Он хочет, чтобы она не перенесла болезни и умерла сама?

– Что вы делаете? Вы сошли с ума! Оставьте мне одеяла!

Но барон не слушал её. Ушёл, унеся с собой ворох тёплых одеял. За дверью прогремел засов. Её оставили здесь одну в холодной ночной комнате посреди января.

Ания расплакалась. Он сломает её, он не позволит ей жить после всего. Она легла на бок, натянув на колени подол ночной рубашки, закрыла глаза.