Именно такая жена и нужна Джеральду, подумал он. Девушка, способная справляться с отцом-фанатиком, с целым выводком сестер и с непоседливыми мальчишками из хора, без всякого сомнения сумеет держать в руках и его племянника.

Над этим стоило подумать, к тому же он чувствовал, что если кто и сумеет помочь Джеральду, то уж во всяком случае не разодетые в шелка и атлас дамочки, самодовольно прихорашивавшиеся и не обращавшие ни малейшего внимания на осуждающие взгляды викария.

— Расскажите мне о вашем священнике, — обратился лорд Хокстон к губернатору, сидя позднее рядом с ним в коляске, запряженной парой великолепных лошадей.

— У него очень тяжелый характер, — ответил сэр Артур. — Он постоянно жалуется мне на безобразия, которые творятся в порту и других злачных местах города. Мне приходится объяснять ему, что в обязанности губернатора не входит запрещать людям спускать деньги так, как им заблагорассудится, конечно, если только их поступки не выходят за рамки закона.

— А что вы можете сказать о его семье? — поинтересовался лорд Хокстон.

— Я едва знаком с ними, — сказал сэр Артур. — Время от времени их приглашают куда-нибудь, но, как я подозреваю, их отец, который все еще соблюдает траур по своей жене, запрещает им все, кроме молитвы. Поэтому мы иногда видим лишь старшую из сестер на собраниях церковноприходской школы или на благотворительных мероприятиях.

— Похоже, жизнь у них невеселая, — заметил лорд Хокстон.

— Я полагаю, большинство молодых женщин в наше время сочли бы такое существование невыносимым, — согласился губернатор.

— Я читал, что распространение христианства и уровень образования на Цейлоне выше, чем во всех остальных восточных колониях.

— Я думаю, вы правы, — ответил сэр Артур. — Согласно последней переписи у нас 220 тысяч католиков, 50 тысяч протестантов и около двух миллионов буддистов!

Он сделал паузу и добавил с лукавым блеском в глазах:

— Кроме того, есть 1532 исполнителя ритуальных танцев, 121 заклинатель змей, 640 музыкантов, играющих на тамтаме, и пять тысяч факиров и юродивых! Лорд Хокстон рассмеялся:

— Довольно любопытная смесь!

Однако они не смогли продолжить разговор, так как коляска остановилась у ворот Квинз-Хауса.

После ленча лорд Хокстон разыскал секретаря губернатора, немолодого уже человека, который всю свою жизнь прожил в Коломбо. Он служил многим предшественникам нынешнего губернатора, которые весьма ценили его умение всегда быть в курсе всех местных дел.

— Я хотел бы услышать все, что вам известно о викарии церкви Святого Петра, — сказал лорд Хокстон.

— Зовут его Рэдфорд, — ответил секретарь. — Он живет в Коломбо уже двадцать два года, здесь же и женился. Он абсолютно убежден, что все обитатели Квинз-Хауса — легкомысленные, бесчувственные люди, которые не желают помочь ему в его страстном стремлении очистить город от греха и порока.

— Ему следовало бы сравнить Коломбо с некоторыми другими портовыми городами, — сухо заметил лорд Хокстон. — Он будет чрезвычайно удивлен, когда обнаружит, что жители Коломбо отличаются почти образцовым поведением, на мой взгляд, во всяком случае.

— Я бы не стал утверждать это столь категорично, милорд, но я нахожу, что наши горожане в целом достаточно благовоспитанны.

— Я всегда был в этом убежден, . — сказал лорд Хокстон. — А теперь расскажите мне о миссис Рэдфорд.

— Она была очаровательной леди, — ответил секретарь. — Единственной, кому удавалось пробудить в нашем викарии человеческие чувства. Она родилась и выросла в Англии, а ее отец работал в Кью-Гарденз 5 . Она сопровождала его, когда он приехал сюда по приглашению губернатора, чтобы дать консультации по поводу некоторых культур, способных прижиться в здешнем климате. Она встретилась с викарием — в то время он был помощником приходского священника — и влюбилась в него. — Секретарь немного помолчал, а потом добавил:

— Когда я впервые познакомился с Рэдфордом, он был очень привлекательным молодым человеком, но уже тогда исполненным пророческого рвения, которое, как я всегда полагал, очень трудно переносить в семейной жизни.

— И у них родилось шесть дочерей? — Викарий всегда болезненно переживал, что у него нет сына, — пояснил секретарь. — После того, как родились мисс Доминика и мисс Фейт, он назвал третью дочь Хоуп, но, к несчастью, за ней появились на свет одна за другой еще три девочки — мисс Черити, мисс Грейс и мисс Пруденс.

— Бог мой! — воскликнул лорд Хокстон. — Надо же было наградить бедных девушек такими именами! 6 .

— Доминике посчастливилось, — продолжал секретарь. — Она родилась в воскресение, что и определило выбор имени 7 , но остальным не повезло, и они очень страдают от этого, бедняжки.

— Могу себе представить, — заметил лорд Хокстон.

— Они все очень хорошие девушки, — сказал секретарь. — Моя жена самого высокого мнения о них. Время от времени им позволяют навещать мою дочь — она инвалид, а больше они почти нигде не бывают, потому что их отец не поощряет светских развлечений.