Наклонив голову, Эдди сказал мне на ухо:

— Я только что добавил пару пунктов в свой список того, о чем нам нужно поговорить.

Не очень хорошо.

Он развернул меня, все еще прижимая к себе и обнимая за шею, и посмотрел на папу.

— Рэй, кажется, нам нужно поговорить.

Папа переводил взгляд с Эдди на меня, на его губах играла улыбка.

— Прошлой ночью, — продолжил Эдди, — Джет держал на острие ножа парень по имени Ловкач. Вы что-нибудь об этом знаете?

Улыбка исчезла с папиного лица. Инди ахнула. Папа перевел взгляд на Ли, снова на Эдди, а затем на меня.

— Ты в порядке? — спросил папа.

— Он не причинил мне вреда, — уверила я его.

— Черт, Джет, — воскликнул папа, затем опустил голову и сжал переносицу.

— Он сказал, что вы ему чем-то обязаны, — заявил Эдди.

Папа поднял глаза.

— Я поговорю с ним, — сказал он Эдди. Затем повернулся ко мне. — Я поговорю с ним, — повторил он.

— Сделайте это, — сказал Эдди. — И еще, Рэй. Участие Джет в этом началось и закончилось прошлой ночью ее разговором с Ловкачом. Вы меня понимаете?

Я вся напряглась и уставилась на Эдди.

Это было семейное дело, кем он себя возомнил?

Но папа ответил Эдди:

— Да. Конечно. Без проблем. Все кончено. Я позабочусь об этом. — Папа посмотрел на меня. — Я позабочусь об этом, Джет. Обещаю.

— Почему бы вам не сделать это сейчас? — предложил Ли.

Папа посмотрел на Ли, и в его глазах появился страх.

— Сейчас самое подходящее время.

Он встал, и я отстранилась от Эдди и подошла к нему.

— Ты в порядке?

— Все отлично. Безусловно. — Он обнял меня: — Я разберусь с этим, принцесса Джет. Ни о чем не беспокойся.

Он поцеловал меня в щеку, поднял руку, будто хотел коснуться места поцелуя, но потом опустил ее.

— Спасибо за пончик, — поблагодарил он, а затем, не сказав больше ни слова и даже не оглянувшись, ушел.

Как только дверь за ним закрылась, я резко повернулась к Эдди.

Не знаю, что на меня нашло. Может, недосып. Или то, что я видела папу таким опустошенным. Не важно, я позволила гневу выйти наружу.

— Это семейное дело! — огрызнулась я.

Эдди уставился на меня.

— Твоей семьи?

— Моей.

— Раз ты — мое дело, значит, это мое дело.

Я уставилась на него с открытым ртом.

Стряхнув с себя оцепенение, я крикнула:

— Держись от этого подальше!

— Джет, я честно предупредил тебя. Я уже в этом участвую, — ответил он так спокойно, как только мог.

Я прищурилась и уперла руки в бедра.

— Больше нет. Твоя роль сыграна.

Он покачнулся на каблуках и улыбнулся, показав ямочки на щеках.

— Никогда не видел тебя сердитой.

— Я не сержусь. Ты еще не видел меня сердитой.

Я лгала. В целом, я, как правило, была довольно мягким человеком. Сердилась не часто и выглядела примерно так же сердито, как сейчас.

— Тогда, учитывая, что сейчас ты чертовски сексуальна, я с нетерпением жду увидеть тебя сердитой.

Его слова сбили меня с толку, и чудо, что я не отшатнулась назад.

Затем меня охватила паника, и я потопала к книжным полкам, пока Эдди не заявил мне в спину:

— Как знакомо, кажется, пришло время прятаться.

Вероятно, смесь унижения и доселе неизвестного норова заставила меня развернуться и протопать прямо к нему. Ну, и тот факт, что глаза мне застлала красная пелена. Думаю, он действительно «еще не видел меня сердитую», но, опять же, я тоже не видела.

Я встала с ним лицом к лицу и проорала:

— Оставь меня и моего отца в покое, Эдди Чавес!

Эдди наклонился ко мне так близко, что я могла видеть только его, и тихо спросил:

— Неправильно, что сейчас я хочу поцеловать тебя?

Я, вроде как, низко зарычала, слишком злая, чтобы испугаться его слов.

— Dios mio, Carina, ты очаровательна.

— Я с тобой больше не разговариваю, — заявила я ему.

— Ты заговоришь… три часа, ты, я и кувшин «маргариты», — ответил он.

Я отошла (ну или скорее отлетела) за стойку и начала стучать кофемашиной, полностью игнорируя его и всех остальных.

Пару минут спустя Текс сказал на удивление тихо:

— Все в порядке, дорогая, он ушел.