Эва достала прозрачную карточку водительских прав и показала ему. Этот жест для дальнейшей истории трудно переоценить, ведь так капитан узнал ее фамилию и дату рождения. Evolution Marquette. Кир запомнил даже номер страховки.

– Наверное, ваши родители – ученые.

– Они люди прогрессивных взглядов, – серьезно ответила девушка. – На самом деле мой отец – учитель. Вернее, был учителем… Англичанин, который приехал работать в сельской школе. Вот решил… Как это сказать? Почтить науку, когда выбирал мне имя. Немного смешно в моем случае, я всегда так путанно объясняю, что это такое. Мама – медсестра. А вы в Венесуэле по работе?

– Да, подходит к концу срок моей командировки. Я пробыл здесь шесть месяцев по контракту – обучал ваших военных ремонту и обслуживанию поставленной Федерацией Советов техники: вездеходы, бронетранспортеры. А сегодня у меня увольнительная, и я целый день был в городе. Посетил Музей инженерного дела.

– Вот теперь мне не верится. Вы это говорите, только чтобы произвести впечатление, – скептически заметила Эва.

Кир достал инфор и в доказательство пролистал сделанные за день фотографии.

– Планшет с настоящими кнопками?! – искренне изумилась девушка. – Такие перестали выпускать Лет пятьдесят назад?!

– Так, сейчас вообще ничего не покажу, – предостерег Кир. – Купил на сетевом аукционе и отремонтировал. На самом деле у меня здесь коллега, с которым я приехал, – Эва увидела фото: к вездеходу прислонился жгуче-черный мужчина с хитрым прищуром. – Раньше я выбирался в город вместе с ним. Но отдыхать он любит буйно, а размах его веселья меня пугает. Да и тащить обратно в часть мне его частенько приходится на своем горбу.

Капитан говорил что-то еще. Девушка волновала его все больше. Рок-н-рольная прическа с высоко забранными волосами открывала высокий лоб. Ее обжигающая дерзость сменялась вдруг застенчивостью. Она то легко подтрунивала над ним, то становилась серьезной и строгой. Разговор был оживленным. Они переходили с испанского на английский и обратно, подбирая слова, иногда обращаясь к виртуальному переводчику.

– Чем Федерация Советов отличается от других стран? Почему о вас сейчас столько говорят?

– Нас учат, что главная ценность – это справедливость. Не надо брать, больше, чем тебе нужно, не надо хапать. В центре всего не может быть эгоизм, голый индивидуализм. В остальном у нас такая же страна, как другие. Я не чувствую никакой стены, отделяющей меня от остального мира, думаю, как и другие мои соотечественники. Для вас это имеет какой-то смысл, сеньорита?

– Да, – живо отозвалась Эва. – Для венесуэльцев имеет. Мы тоже идеалисты.

– Я много бываю по работе за границей. Учился в Венгрии. В Федерации Советов сейчас живет много иностранцев, как и везде. Второй государственный язык – английский. Хотя некоторые как не собирались учить иностранные языки, так и не собираются.

Среди фотографий она вдруг заметила знакомое лицо – Кир вместе с лучезарной блондинкой, которую трудно было не узнать.

– Это ведь тот физик, которая сейчас повсюду. Вы ее знаете?

– Да, повезло мне. Учился на одном курсе с очень важной персоной… хотя тогда она была просто персоной, но шума от нее всегда было много.

– Вы с ней… были вместе?

– Долгая история. Последний раз виделись на такой же встрече выпускников. А вообще созваниваемся и встречаемся, если оказывались где-то неподалеку. И вроде как дружим семьями.

– Вы счастливы со своей женой? – неожиданно спросила она.

– Ага, я для того женился, чтобы потом жаловаться незнакомкам в баре, – улыбнулся Кир. – Давайте я вам что-нибудь закажу? Только не пейте больше залпом.

Эве было двадцать два года. Она недавно окончила учебу:

– Я бакалавр геологии, – девушка показала на приколотый к черной курточке круглый значок. – Mente et malleo. Умом и молотком. Несколько раз выезжала техником в геологоразведочные экспедиции, но это не совсем мое. На самом деле я – актриса. Начинающая. Уже несколько лет. Живу в двух непохожих мирах.

Она достала из сумочки инфор – и, как листья, полетели снимки. На первых фотографиях она была в ярко-оранжевом защитном комбинезоне для работы в джунглях:

– Приходится очень стараться, чтобы в полевой сезон не загорать под манжеты, – прокомментировала она.

Эва показала на проекционном экране свои роли в кино. Не без тайной гордости, но и смущаясь, как будто ей не хотелось никого беспокоить такой ерундой:

– Здесь я – прохожая на улице, здесь – завсегдатай бара. Здесь – любительница вечеринок. Как же это?… Party goer. Правда, без указания в титрах. А это пока самая заметная точка моей карьеры – женщина в армейском внедорожнике, но тоже без слов. В моем резюме есть строчка «готова играть за еду». Несколько лет хожу по кастингам, – она улыбнулась и пожала плечами, как ни в чем не бывало, но это был путь со своей болью, и от Седова это не укрылось. Она оживилась: – Я даже несколько месяцев прожила в Лос-Анджелесе. Но там такая конкуренция! И кто бы знал, что в ноябре там так холодно…