Пнула песок. Захотелось обратно свой хлебозавод.

Но серая плита со стороны аллеи полностью загородила остатки теплого воспоминания. Делила зрительное пространство на две части раздражающе ровной вертикальной полосой, которая, поднимись она немного выше, поделила бы на две части и майское небо, и даже космос над ним.

Подруга шла первая, но ее слова не выходили из головы. «Призраки? Чего это она вдруг?» – задумалась Женя и посмотрела на нее. Все та же непосредственная легкость – раскачивая косичками, она оживленно трещала о чем-то, а вместе с ней трещали и полуденные кузнечики.

От мыслей про призраков Женя отчего-то обернулась назад – к той странной девочке возле яблони. Не давала она покоя своей игрой с белыми цветами. «И куда ее родители смотрят? Определенно странный ребенок».

Но приближение к цели удаляло от мыслей о призраках. Дом уже совсем близко, а там и три месяца безделья и три месяца сна до обеда и три месяца… окошка без трубы. Она сморщилась, случайно посмотрев на неприятную плиту возле предстоящего перехода.

– Скажи… – спросила Женя. – А почему это тебя так заинтересовал вопрос про плавящийся асфальт?

Подруга обернулась и с непонимающим видом, словно ее спрашивают о чем-то таком само собой разумеющимся, ответила:

– А о чем еще можно думать в такой день?

Женя пожала плечами. «Точно не о призраках», – решила она и, еще раз бросив осторожный взгляд на девочку позади, выбросила последние мысли из головы, взяв пример с беззаботной подруги, ведь пуговица уже начала нагреваться.

Улыбнувшись настенным усам, Женя вытянулась на подоконнике и посмотрела в окно. Она смотрела уже не от первого лица, а от третьего. Тот самый переход к дому, только вот серых плит уже много лет как нет. Вместо них красный кирпичный дом. На поверку без хлебозавода мир не остановился.

Но стоило девочкам только дойти до перехода, как подруга прыжками морковного портфеля резко припустила вперед, а Женя почувствовала то самое нечто. Предчувствие, от которого столько лет не могла отделаться. То предчувствие, что испытала незадолго до того, как клевала носом сугроб. Приближение чего-то невидимого, но тяжелого, движущегося с единственной целью, которая определяет его невидимое желание. Она не могла описать это чувство. Точно на тебя движется незримая стена и дует ветер даже в безветренную погоду, а в ногах появляется странная легкость, почти невесомость, которая отрывает от асфальта. Почувствовав, что готова вспорхнуть или что уже парит, Женя резко дернула к морковному портфелю впереди, а правым глазом отчего-то устремилась навстречу невидимой цели, что двигала ту тяжелую стену. Когда ее глаз увидел огромные безразличные фары, она резко дернулась назад, дернув за собой и морковный портфель подруги, и подругу вместе с ним. Та повалилась на Женю, а Женя повалилась на газон, опять вернулась в траву. Запястьями ощутила шероховатость песка между зелеными прутьями. От одной этой грубоватой и множественной шероховатости захотелось отряхнуть руки.

– Эй! Ты что делаешь!? – растеряв свою природную гармонию, раздраженно проворчала подруга, но тут увидела огромный Камаз, переехавший ее там, где ее уже не было.

– Фух, – выдохнула Женя. – Хоть где-то это пригодилось.

Подруга молча смотрела, как удаляется переехавший ее грузовик.

– Ты что, спасла мне жизнь? – успокоившись, уже как-то совсем обыденно спросила она.

– Не знаю, – промычала Женя.

Подруга молча почесала волосы, пристально разглядывая лицо одноклассницы.

Жене даже неловко стало.

– Но как ты узнала? – безразлично, точно между делом, спросила она, отряхивая от песка свой морковный портфель.

– Не знаю, – ответила Женя. Она все никак не могла поверить в то, что случившееся действительно случилось.

Вдруг до нее с опозданием дошел нервный страх.

– Зачем ты туда сиганула?! – вцепилась она двумя руками в тоненький воротник подруги.

Та лишь спокойно спросила:

– А ты ее не видела?

– Кого?

– Не кого, а что.

– Ну и что же? – уже отпускала воротник Женя, хотя и не хотела его отпускать.

– Там лежала такая красивая кукла! Классная такая!

Женя выглянула за плиту – никаких кукол.

Вернулась к подруге, но душить ее больше не стала.

– Нет там ничего, – сухо отрезала она. Так же сухо, как и песок на ладонях.

– Ну, значит, показалось, – все также безразлично произнесла подруга и рядовой походкой пошла в сторону дома.

– Даже сейчас не смотришь, куда идешь! – специально громко, в три голоса проворчала Женя, чтобы подруга обязательно услышала это ворчание.

– Разве это поможет? – вдруг, не оборачиваясь, произнес морковный портфель.

– Конечно, поможет, – еще громче рявкнула Женя.

Даже кузнечики притихли.

– Знаешь, – обернулась подруга и задумчиво посмотрела на переход. – Ерунда это все…

Женя рефлекторно посмотрела туда же – переход как переход, ничего особенного, вернулась обратно во внимательные глаза подруги со зрительным вопросом:

– Что?

– Забудь, – улыбнулась она. – Я же говорю, что вижу разное, даже такое, чего другие не видят. Здорово, правда?