Повернувшись, он оглянулся через плечо, а затем исчез в лифте.

— Ублюдок! — пробормотала Джесс.

Головной офис бакалейной лавки Дженнингс находился всего тремя этажами выше, поэтому вместо того, чтобы ждать, она поднялась по лестнице.

Преодолевая по две ступени за раз.

Заметно запыхавшись, Джесс вывалилась с лестницы в коридор и сразу же столкнулась с мужской спиной. Для протокола — пахло от него потрясающе. И это её бесило больше всего.

— Осторожно, — пробормотал он, не отрывая глаз от телефона, обходя ее и продолжая идти по коридору.

Но терпению Джесс пришел конец:

— Американо!

Немного поколебавшись, он повернулся. Прядь его черных волос упала на один глаз, поэтому ему пришлось слегка откинуть её в сторону:

— Прошу прощения?

— Извинения не приняты. Ты занял мое парковочное место.

— Я занял твоё…?

— И ты не придержал лифт, — сказала она. — Я опаздывала, ты меня прекрасно видел, но даже не потрудился придержать дверь.

— Я тебя не видел. — он издал короткий, недоверчивый смешок. — Может быть, в следующий раз тебе стоит выйти из дома немного раньше.

— Вау. А ты действительно мудак.

Он нахмурился, изучая ее:

— Мы знакомы?

— Ты шутишь? — она указала на свою грудь. — Твиггс? Плюнуть в пробирку? Просто средняя? Что-нибудь из этого припоминаешь?

На его лице отчетливо отображался весь мыслительный процесс, происходящий в его голове. Удивление, узнавание, смущение.

— Я… — его взгляд скользнул по ней, а затем он посмотрел в сторону коридора, как будто в любой момент ожидая подкрепление. — Тебя было… совершенно не узнать. Я не понял, что это ты.

Хоть убей, Джесс не могла понять, было ли это обидное замечание или двусмысленный комплимент.

— Прости, не помню вашего имени, мисс…? — спокойно спросил он.

— Ты никогда его и не знал.

И на этой фразе взгляд его стал таким, будто он едва может вынести происходящий между ними диалог — и это буквально привело Джесс в восторг. Прервав зрительный контакт, он, наконец, взглянул на часы:

— Ты говорила что-то насчет опоздания?

Дерьмо!

Джесс протиснулась мимо него, пробежав десять футов по коридору к номеру 303, офису бакалейной лавки Дженнингс.

***

Тридцать один процент калифорнийских семей состоит лишь из одного родителя, но Джесс никогда бы не могла предположить подобное, судя по тем людям, которые пришли в зал на собрание по поводу ярмарки элементарной науки и искусства Элис Бирни.

Быть родителем-одиночкой на школьном мероприятии было все равно, что быть одиноким на вечеринке для пар. Еще и вино под запретом. Если Нана или Попс не были рядом, Джесс очень остро осознавала, что другие родители понятия не имели, как взаимодействовать с матерью-одиночкой. Самый длинный разговор, который у нее был, случился на праздничном концерте в первом классе, когда мама спросила, указывая на пустое место рядом с Джесс, придет ли её муж на праздник. А когда она ответила: «Мужа нет, стул свободен», женщина неловко улыбнулась, а затем, предварительно затаив дыхание, в течение пяти минут рассказывала о том, как ей жаль, что она не знает ни одного хорошего одинокого мужчины.

Но в этот раз впервые, войдя в холл, она поняла, что почувствовала облегчение оттого, что пришла одна; ей не придется вести светскую беседу. Она не была уверена, что готова делать это сегодня вечером; каждая встреча, которая была у нее в этот день, не закончилась ничем хорошим. Ну, кроме встречи в бакалейной лавке Дженнингс. Там была полная катастрофа.

Одним из самых больших грехов в статистике является избирательный подход — выбор, какой набор данных следует включить в анализ после завершения исследования. Существует множество законных оснований для отклонения параметра: данные собраны неправильно и т. д. Но если элемент данных влияет как на результаты, так и на прогнозы, он должен быть включен. И, как и подозревала Джесс, бакалея Дженнингс не просто хотела исключить несколько элементов данных из набора, который они ей прислали; они хотели полностью исключить огромное количество несостыковок в своем отчете акционерам, потому что цифры не соответствовали их прогнозируемым целям продаж.

Она отказалась — несмотря на то, что потратила четыре месяца на тщательную разработку анализа, написание кода, создание программы. Во время встречи руководители периодически обменивались продолжительными молчаливыми переглядываниями и в конце концов выгнали Джесс из комнаты, сказав, что будут на связи.

Глупо ли быть такой несгибаемой с ее самым крупным клиентом? Она не могла избавиться от чувства паники. Если она потеряет Дженнингс, то потеряет треть своего годового дохода. Джуно, возможно, понадобятся брекеты, и потом через восемь лет она будет водить машину. А что, если она захочет начать участвовать в танцевальных конкурсах? Что, если она заболеет? Нана и Попс тоже не становились моложе.

Боковым зрением она заметила какое-то движение. Обернувшись, Джесс увидела, как учительница второго класса Джуно, миссис Клейн, и директор, мистер Уокер, вышли в переднюю часть комнаты. Миссис Клейн была одета словно некий гибрид ученого и художника: лабораторный халат, защитные очки, берет, палитра для красок. Мистер Уокер играл роль, как предположила Джесс, ребенка: мешковатые шорты, носки до колен и бейсболка «Padres». Они сели в кресла, повернувшись лицом к собравшимся родителям.

Директор школы скрестил руки на груди, театрально надул губы, и в комнате воцарилась тишина: