Игорь лег.

И тотчас перед глазами встало лицо Дыни. Смешливое. Все в веснушках.

«Неужели он?.. Подговорил кого-то? Звонить…»

Игорь знал Дыню уже много лет. Нет, товарищами они не были. Это только в книгах соперники — всегда закадычные друзья.

Но все-таки… Игорь знал Дыню, верил ему.

«Нет, нет! Дыня не такой… Нет, нет…»

Значит? Все правда. Бровь рассечена…

Он тяжко повернулся в кровати.

И сразу увидел ринг. Залитый потоками света. Белый, четкий, с никелированными стойками в углах. Он всегда напоминал Игорю операционную.

Их двое. Он и Дыня. Игорь видит его лицо. Левый глаз. Хмурый, настороженный.

Ударить?

Да, все по правилам. Бровь сразу закровит. И конец. Победа.

И все честно. Без всяких штучек. И кто виноват? Сам Дыня. Известно: бровь у боксера, как у Ахиллеса пятка. Чего ж не берег?

И вообще — что за сантименты? На ринге мы или в детсаду?

Игорь снова заворочался в постели.

И все-таки… Как-то неладно. Какой же это бой? Дал по брови — и все…

А впрочем… Их же учат: в бою используй каждый шанс. А финты?[5] Специально отрабатывают их. А ведь финт — тоже хитрость, уловка. Ну и что?! В бою — все годится. На войне, как на войне…

Впрочем… Не лукавь. Война — это война. А спорт — это спорт. И не надо путать…

…На следующее утро он поднялся ровно в семь. Будильник ему не требовался. Всегда точно в семь срабатывали в мозгу какие-то неведомые датчики.

Жена и дочка еще спали. Воскресенье.

Голова была непривычно тяжелой. Ну, конечно: обычно он спал крепко и беспробудно. А нынче…

Спустился во двор. Зарядка, пробежка…

Дворничиха поливала из шланга асфальт. Она не обратила на него внимания. Привыкла.

Он поднялся домой, принял душ. Жена встала, готовила завтрак.

— У тебя — в час? — спросила она.

Он кивнул.

Жена прекрасно знала, что бой — в час. А спросила просто по инерции.

Он чуть было, тоже по инерции, не спросил — пойдет ли она?

Хотя сам несколько лет назад строго-настрого запретил ей бывать на его выступлениях.

Это случилось вскоре после их свадьбы. Жена впервые пришла на бокс. И надо же — так не повезло! В первом же раунде поляк ударом в челюсть послал его в нокдаун.

Он упал навзничь на брезент, раскинув руки, и лежал так несколько секунд. И первое, что он услышал, открыв глаза, был отчаянный женский крик:

— Игорь! Убили!.. Доктора! Где же доктор?..

Он поднялся на счете «восемь» и продолжал бой. И даже выиграл его. Но жену с тех пор просил на бокс больше не ходить…

…Он поел, ушел в свою комнату.

«Итак?..»

А может, позвонить тренеру? Посоветоваться? Впрочем: кто тут может дать совет?!

Нет, надо самому… Только самому…

Он снова задумался. И с внезапной ясностью вдруг понял: все это чушь. И думать нечего. Все равно он не ударит. Нет. Хоть это и по правилам, и вполне законно… Нет…

«Мой последний бой… Пусть он будет настоящим. Да, настоящим».

Его обрадовало это вдруг найденное, точное слово. Да, иначе будет ненастоящий. Так, комедия.

…Зал встретил обоих боксеров криками и рукоплесканиями. Болельщики хорошо знали их: и Игоря Грязнова, и Семена Дынина.

Бой начался.

И уже по чуточку измененной стойке Семена Игорь сразу увидел: да, «доброжелатель» не соврал. Семен держал левую руку немного необычно: он словно заранее защищал свою бровь.

Конечно, можно финтами отвлечь его внимание. Заставить раскрыться. И тогда…

Но Игорь не хотел этого. Нет, забыть про эту несчастную бровь. Забыть!

Даешь настоящий, честный бой! Пусть победит сильнейший!

Прошли первые секунды. И сразу же Игорь почувствовал: что-то не так. Что-то мешало ему, сковывало. Он сперва не понял: что? И лишь в середине раунда догадался. Чертова бровь!

Перед боем он твердо решил: драться, как всегда.

Но оказалось: «как всегда» — не получается. Он все время невольно думал: только не в бровь.

В боксе решает быстрота. Даже не секунды — десятые доли. А у него вдруг все удары, все нырки, уходы, все замедлилось.

«Бровь… Не задеть бы…»

Это отвлекало. Мешало.

Ударил гонг.

Тренер, подав ему воды, тревожно спросил:

— Ты что?

Игорь прополоскал рот, выплюнул длинную струю и качнул головой. Мол, все в порядке.

А сам торопливо думал:

«Как же так? Я хотел равный бой. Честный бой. А получается у Дыни преимущество. Эта чертова бровь, выходит, мешает мне! Не ему, а мне. Проклятье!»