Что касается принцессы Кошонны, то та и не старалась скрыть свои чувства к сестре и не притворялась пай-девочкой: она била принцессу Клод, ломала ее игрушки, рвала книги, портила одежду… Словом, всячески отравляла ей жизнь!

Да, к сожалению, моя история начинается очень грустно. Но наберитесь терпения! Ведь это только начало!

Когда обеим девочкам исполнилось девять лет (каждой по девять, разумеется), король решил, что для такого возраста одних учителей, которые дают уроки прямо в замке, мало, и что принцессы вместе с простыми детьми должны ходить в школу. Пусть, мечтал он, по-настоящему узнают свой народ.

И вот Клод и Кошонна, как все дети на свете, пошли в школу. Кошонна училась плохо, а Клод — хорошо. Клод была первой ученицей в классе, а Кошонна — последней. Но вместо того, чтобы взяться за учебу, она постоянно жаловалась матери на свою сестрицу.

— Мама, Клод учится лучше, и это сводит меня с ума! Ведь это из-за нее я так плохо учусь!

— В чем же ее вина?

— В том, что всегда и во всем впереди меня. Она — первая, я — тридцатая. Вот если бы она была тридцатая, а я — двадцать девятая…

— Правда, несправедливо, — согласилась королева Симона. — Что ж, раз так, давай ее проучим, можно доверить тебе секрет?

— А почему бы и нет.

— Научи-ка своих одноклассников нехитрому двустишию. И чтобы Клод об этом не догадалась. Запоминай:

— Как это понять? — удивилась Кошонна.

— Волшебная песенка! — ответила королева Симона. — Клод ее услышит и сразу почувствует себя такой несчастной…

— Здорово! — обрадовалась злюка Кошонна.

На следующей же неделе все дети в школе приговаривали:

Клод услышала — ничего не поняла.

— Что вы такое несете?! — допытывалась она у ребят. — Ведь неправда это!

— Правда, нет ли — что хотим — то говорим! — отвечали дети.

Вот и пойми. Клод-то всегда считала, что она единственная у родителей, понятия не имея о братьях. Зато твердо знала, что никому не причинила зла. А уж кого-то прогнать из дома!..

Девочка бросилась к королю:

— Папа, скажи, почему дети говорят про меня «сестрица»?

— Тебе послышалось, пробурчал отец. — Вероятно, они говорили «косица» — про твою косичку.

— Нет-нет, я хорошо разобрала — «сестрица». И почему они твердят о каких-то братьях, что из-за меня расстались со своим домом?

Король побледнел, помрачнел и на этот раз резко, голосом, не допускающим возражений, ответил:

— Все это глупости!

Ясное дело, принцессу не очень устроил такой ответ, но, поняв, что большего от отца не добиться, бросилась к королеве Симоне:

— Матушка, почему в школе меня называют «сестрица»?

— Да что ты говоришь! — притворно удивилась королева.

— Правда-правда. И все повторяют, что из-за меня братья покинули родной дом. Но ведь у меня нет братьев и я никому не делала зла.

Королева вздохнула, притворившись, будто глубоко взволнована, и очень серьезно сказала:

— Подойди ко мне, дитя мое. Я не хотела тебя огорчать, но вижу, наступил день, когда ты должна узнать всю правду. Так вот, знай: у короля, твоего отца, было три сына. Но когда родилась ты и братья узнали, что у них сестричка, все трое покинули дворец и с тех пор их больше’ никто никогда не видел…

— Но почему же они сбежали? Я бы их так любила?!

— Может быть. Но они ни за что не захотели, чтобы у них была сестра. С той поры и отец твой все грустит: он лишился сыновей, а королевство — принца-наследника… И все это — да, да — произошло по твоей вине!

После таких слов любая другая девочка стала бы плакать, оправдываться, защищаться… Но принцесса Клод была с характером. Нахмурив брови, закусив губу, отчего взгляд ее стал очень строгим, она сказала:

— Ну что ж! Если так, то когда вырасту, я отправлюсь на поиски моих братьев и верну их домой.

Королева Симона была очень довольна разговором с Клод. Как только та ушла, она кликнула свою дочь.

— Кошонна, дорогая, хочешь, чтобы Клод ушла от нас и никогда больше не возвращалась?

— Хочу ли! Еще бы!

— Тогда спой ей новую песенку, которой я тебя сейчас научу.

Она заставила дочь повторять коротенькую песенку до тех пор, пока та ее не выучила. К сожалению, я не услышал эту песенку: очень уж тихо они говорили.

Вообще-то, у Кошонны была на редкость плохая память, но если надо было насолить кому-то, девочка становилась очень способной, и эту песенку она запомнила быстро.