– Я пошутила, Паша! Блин, у тебя от недосыпа уже мозги не работают. Последнее, что нужно нашему ребенку – это устаревшее или мудреное имя, чтобы над ним дети в школе смеялись.

– Сейчас в моде имена вроде Адриана или Гарри, – серьезно заявляет он, не споря насчет Добрыни.

– Тебе же не нравилась привычка называть детей зарубежными именами!

– Мне и сейчас не нравится, я просто сказал, – вздыхает Паша. – Не знаю, Фим, он ни на кого не похож. Кто бы мог подумать, что давать имя ребенку так тяжело?

– Мы не обязаны делать это сегодня. Будет пока Малыш Павлович.

– Нет, не пойдет, – качает головой Паша. – Зваться малышом оскорбительно. Малыш – это ласкательное. Малышу нужно настоящее имя.

– Ну не прямо же сейчас? Я не хочу поспешить и потом жалеть.

– Ладно.

Паша продолжает серьезно изучать лицо сына, а я чувствую, что уже соскучилась. Снова хочу, чтобы он был у меня на ручках.

– Дай его мне, я тоже хочу, – тяну жалобно, протягивая руки.

Паша отдает малыша с явной неохотой, я же радостно прижимаю его к груди и целую в крошечный носик.

– Ты мамино сокровище! Красавчик мой маленький, и имя у тебя будет красивое.

– Добрыня был Никитичем, а что, если Никита? – неожиданно озаряет Пашу.

– Никита? – раздумываю я.

Есть ли у меня знакомые Никиты, с которыми возникают плохие ассоциации? Вроде нет. А нравится ли мне это имя? Как-то даже не думала. Смотрю на своего мальчика, мысленно примеряя к его лицу имя Никита, и чем больше думаю, тем больше воспринимаю это предложение всерьез. А ведь есть в нем что-то от Никиты. Правда есть! Мистика какая-то.

– Ты чего? – спрашивает Паша.

– Он похож! – с восторгом выдыхаю я. – Паш, а ведь реально похож на Никиту, скажи же?

Паша наклоняет голову, рассматривая сына так же внимательно, как и я, и его губы расплываются в самодовольной улыбочке.

– Походу, Никита он и есть.

– Мы решили? – переспрашиваю, чтобы точно убедиться. – Наш сын Никита?

– Решили, – подтверждает Паша. – Никита Павлович. У малыша есть имя.

– Никита! – не скрывая радости, снова повторяю я, а потом тянусь свободной рукой к Паше и крепко обнимаю за шею.

Он в ответ приобнимает нас с малышом и так мы и сидим втроем, разделяя этот счастливый момент, прежде чем заходит медсестра, решившая забрать нашего Никиту после кормления, чтобы дать мне еще отдохнуть. Паша тоже, наконец-то, соглашается поехать домой.

Месяц спустя

– Я смотрю, ты хорошо обжил мою квартиру, – присвистывает Миша, когда я показываю ему во время видеозвонка некоторые изменения в интерьере, хотя они незначительны. Всего-то купил ковер и удобное кресло, да установил пару приспособлений для сына. – Как там малышок?

– Растет не по дням, а по часам. Фима завезет его скоро.

– А ты уже весь в родительском вайбе, – усмехается брат. – Девушек хоть водишь? Или мое холостяцкое гнездышко окончательно превратилось в семейное?

– Вожу, не бойся. Малыш со мной не ночует, так что помех у тебя не будет. Уже купил билеты?

– Да, в четверг буду на родине. Не могу сказать, что сильно соскучился, но блин, тут оставаться еще хуже.

Миша ни с того, ни с сего заявил, что собирается вернуться домой. В подробности он не вдавался, но вскользь сообщил, что расстался с девушкой. Ирония в том, что мы с ним оба сейчас находимся в одинаковом положении. Я ведь тоже не просто так оставил свою квартиру и перевез к нему все свое барахло. Не могу жить там после Ксюши. Лучше уж тут, даже несмотря на неудобную локацию. По крайней мере, он меня не прогоняет, согласился жить вместе, пока ремонт в моей новой квартире не будет завершен. К счастью, мне обещали закончить ее за месяц, так что недолго мне обитать с братом. Все же, два взрослых мужика, живущих вместе, это вам не лучший пример соседства. У обоих свои заморочки и своя личная жизнь. У меня еще и ребенок, который хоть и не ночует со мной, но выходные будни проводит.

Мы обговариваем некоторые детали его приезда и заканчиваем разговор, но мой телефон тут же начинает звонить по новой. Номер незнакомый, но трубку я все же беру.

– Слушаю.

– Привет, Паш.

От голоса Ксюши, который я не слышал после той встречи у фитнесс-клуба, я замираю, не зная даже, как реагировать. Ожидаю, что вот-вот нахлынут ненужные чувства, и они правда не заставляют себя ждать. Я бы солгал, сказав, что уже не болит. Ни черта подобного! Болит, да так, что хочется вернуться в прошлое и никогда с ней не знакомиться, потому что пережить Ксению Орлову мне пока не по силам.

– Не бросай трубку, пожалуйста, у меня новости! – быстро проговаривает она.

– Меня давно не интересуют новости, связанные с тобой…

– Просто послушай! Это важно. Паша, я хочу для начала извиниться. Знаю, это ничего не изменит, но я действительно искренне сожалею о том, что причинила тебе боль. Я поступила, как последняя дрянь, и будь у меня возможность что-то изменить, я бы это сделала, не раздумывая. Этот поступок будет давить на мою совесть до конца жизни.

– Ты, наконец, сходила к психологу или это актерская игра? – хмыкаю я, не очень-то веря в ее искренность. Ксюша тот еще манипулятор, когда включает мозги и перестает истерить.