– Предпочтительнее – прямые, с их помощью удобнее формировать лоскут кожи, которым закрывается культя, - зачем-то высказалась я.

– Но этим быстрее, мадам… - не согласился седой мужчина небольшого роста и в круглых очках.

– Да, наверное, - не стала я спорить и попросила показать инструменты, выполненные по моему чертежу.

– Это интересно, - подал мужчина готовый образец, - одна часть фиксирована, другая скользит по рейкам за счет окончатых прорезей.

– Есть и другие - еще удобнее, - загорелась я, - но та конструкция еще сложнее – с кольцами на рабочей части для введения пальцев. Замок кремальерного типа обеспечивает фиксацию зубцов в нужном положении после разведения краёв раны.

– Я был бы благодарен…

– Безусловно! – радовалась я, - я нарисую. Но этот расширитель разрешите забрать прямо сейчас. Материал, из которого он изготовлен…?

– Латунь самого высокого качества, мадам. Я предупреждаю появление коррозии низкотемпературным обжигом. И все же избегайте влажности и воздействия соли.

– Merci, maоtre, - укладывала я инструмент в простой деревянный футляр, - сколько это стоит?

– Оплачено, мадам, а тот, который удобнее… я сделаю для вас бесплатно.

– И получите с этого свою выгоду, maоtre, - правильно поняла я, - я не против. Тогда для меня - два.

Выйдя из тесного каменного здания, я приступила к осуществлению плана, который обдумала ночью. Мне нужны были хотя бы минимальные сведения о здешнем обществе – дамах и мужчинах. А кто, если не швея…? Хорошо, что хоть сообразила раньше, а не позже. Шевалье согласился ненадолго отвезти меня к ней.

Я немного изменила свои планы. Если раньше планировалось умеренно шокировать общество, оправдываясь своей профессией и желанием привнести в бал элемент карнавала, появившись в наряде времен трубадуров и прекрасных дам… Сейчас уже не хотелось отсвечивать. Мне нужно было осмотреться, не слишком привлекая к себе внимание.

– Эмма, вы не успели еще раскроить платье? – ворвалась я к модистке.

– Что вы, мадам? – всплеснула она руками, - только простыню… Бархат слишком дорог.

– Простите меня, милая, давайте все сначала? Изменения будут не очень большими, но… И я хотела бы задать вам пару вопросов – безобидных совершенно. Просто сориентируйте меня…

Через пару часов, чуть ближе к обеду мы с охраной уже пересекали мост через Ду, возвращаясь в лагерь. В разговоре с шевалье я выяснила, что дожидаться распутицы полковник не будет и, как правило, в казармы полк возвращается в начале сентября, а значит – буквально на днях. И уже идут приготовления – заканчиваются все запланированные учения, пакуется инвентарь, обихаживаются лошади...

Дешам встречал меня с сумрачным выражением лица. Молча смотрел, как я выхожу из кареты, приняв руку сопровождающего. И ни приветствия, ни улыбки… привлекательный шевалье сразу выскочил у меня из головы.

– Что?
– подходила я к доктору на тяжелых ногах, уже понимая, что ничего хорошего он не скажет. Вот только о чем?

– Пойдемте, мадам, - развернулся он в сторону лазарета. Я шла за ним.

И еще снаружи услышала мучительный стон там – внутри. Дешам объяснил:

– Солдат 2 класса, из фузилеров. Хотя сейчас, я слышал, их хотят переименовать в мушкетеров.

– Не тяните, Дешам, - попросила я.

– Там безнадежно, Мари, - резко обернувшись ко мне, произнес он шепотом: - Случайное ранение багинетом в живот. Поврежден кишечник. Лучше вам не ходить туда. День-два… я подержу его на опии. Он кричал, теперь притих.

– «Светлый промежуток». Через несколько часов разовьется клиника распространенного перитонита и острые боли возобновятся. Не переживайте за меня, - обошла я его и прошла внутрь.

На койке лежал мужчина средних лет, уже избавленный от одежды, и смотрел на нас лихорадочно блестевшими темными глазами.

– Мадам?
– быстро прошептал он, пытаясь улыбнуться искривленными от боли сухими губами: - Доктор уж-же-е сказал, что пожил я… своё.

– А сколько вам лет, голубчик?
– спросила я, присев на край кровати и сжимая его запястье. Кивнула мэтру на песочные часы и стала считать пульс – слабый, нитевидный. Лоб влажный, ледяной, бледный… Кровотечение. Запросто может развиться шок. Нужно спешить.

– А когда это случилось?

– Я только успел наложить повязку, - ответил доктор.

– Голубчик… все может быть. И то, что вам пора – тоже. Все мы под Богом ходим. Но как вы посмотрите на то, что мы с доктором попробуем вам помочь? Гарантий нет… но есть надежда. Она ведь есть всегда, вы согласны?

– Режьте, - выдохнул мужчина, - вы… спросили - мне тридцать шесть. Не нажился еще... Но если не выйдет... обещайте прирезать, чтоб не мучиться. Я видел – как это, когда в живот… еще с той войны помню.

– Я обещаю вам… - давилась я словами, - что умирать в муках вы не будете. Но говорить о смерти пока нет причины! Вы молитесь, молитесь… никогда не помешает. Доктор, вы согласны попробовать?