— Ну-ка, ну-ка. Да, действительно, дерево вариантов значительно сокращается. Давай Миша, ещё раз пока время есть, реши эту задачу с нестрогим неравенством и проверь, что там получается.

Прошло около пятнадцати минут.

— Я закончил проверку, Моисей Абрамович, смотрите задача осталась достаточно сложной, но не запредельной. Я считаю, что нужно объявить об описке. С виду она выглядит невинно.

— Да, согласен, но без разрешения председателя предметной комиссии мы на это не имеем права. Нужно показать ваше решение Аркадию Алексеевичу. Идите, Миша, ищите его. Как он решит, так и будет.

Через десять минут Миша вернулся в сопровождении пожилого преподавателя. Тот уверенно вышел на возвышение перед аудиторией и громко объявил:

— Товарищи, прошу минутку внимания, во втором варианте задания, в последней задаче обнаружена описка. Вот здесь, в неравенстве, вместо строгого неравенства “меньше” нужно написать нестрогое неравенство “меньше или равно”. Пожалуйста, все кто пишет второй вариант, исправьте описку.

Миша исправил текст задачи и сел обратно.

— А в первом варианте ты эту задачу проверял? — спросил Мишу Аркадий Алексеевич.

— Да, там все нормально, задачи примерно равноценные по сложности.

— Ну и, слава богу, — подвёл итог обсуждению Аркадий Алексеевич.

Я повернулся к Шуре и забрал у неё свой листок, сказав ей:

— Я тебе новое решение дам.

Потом встал со своего места и поднял руку.

— Преподаватели меня заметили, и один из них махнул рукой, разрешая подойти к нему.

— Здравствуйте, — вполголоса поздоровался я с ними, подойдя вплотную. — Можно мне не перерешивать эту задачу на новых условиях. Я и так потратил на неё полтора часа и решил.

Я протянул свой листок Аркадию Алексеевичу. Тот взял его и углубился в чтение. Миша заглянул ему через плечо. Через некоторое время он с удивлением посмотрел на меня, потом на Шуру, потом снова на меня. Я незаметно подмигнул ему. Миша понимающе усмехнулся и отвернулся.

— Хорошо молодой человек, очень хорошо. На первый взгляд все верно. Я разрешаю вам оставить задачу в таком виде.

Он макнул ручку в чернильницу и написал внизу листка: «Разрешаю оставить старое условие задачи», и расписался, довольно неразборчиво.

— Но вы должны понимать, — сказал он, отдавая мне мои листки обратно, что моё разрешение не избавляет от самой тщательной проверки вашего решения.

Подождав, пока я сяду на место, он встал и сделал дополнительное объявление для тех, кто решил эту задачу на старых условиях, разрешая не перерешивать её заново, в соответствии с новыми условиями.

А вот мне пришлось перерешать её. Сделал я это достаточно быстро и отдал листок Шуре. В ответ получил решение первых двух задач. Проверил их и в каждой обнаружил мелкие недочёты. Подчеркнул, исправил и отдал обратно. Сам, наконец, получил возможность спокойно заняться своими записями. По свежим следам записал решения первых двух задач и с ходу решил третью. Четвертая по порядку задача была по стереометрии. Нужно было найти площадь сечения, проведённого довольно хитрым образом в усечённом тетраэдре. Задача идейно была довольно простой, но требовала много вычислений. Я уже начал было претворять этот план в жизнь, когда мне в спину опять постучались. Я протянул руку назад и получил обратно свой листок с новым решением последней задачи. Кроме этого, она передала мне свой листок с решением третьей задачи, которая на сей раз была решена безупречно. Я поставил галочку и отдал листок обратно. При этом я обернулся и увидел радостную и улыбающуюся во весь рот Шуру.

Она сказала:

— У нас на четвертую задачу целый час остался, а она за пять минут решается.

Я кивнул и задумался. Отчего же за пять минут, когда по моим расчётам здесь одни вычисления с полчаса займут. И тут до меня дошло, что площадь сечения легко вычислить, если сначала найти площадь её проекции на боковую грань. Через пять минут задача была решена и я, переписав её набело, отдал на «проверку» Шурочке.

— Смотри-ка, ты, я её уже Шурочкой про себя называю! — удивился я про себя. — Как, однако, совместно пережитые экстремальные ситуации способствуют сближению людей.

Через полчаса, окончательно проверив все свои решения, я вспомнил про Николая, и мне стало стыдно. У него были решены всего три задачи. Я взглянул на четвертую и понял, что она задача-близнец четвертой задаче нашего варианта. Тогда я, подвинув листок с этой задачей, молча, показал Николаю своё решение. Тот понял и благодарно кивнул. Я не стал его дожидаться и встал, собираясь на выход. Шура, которая караулила меня тоже встала, и мы вместе пошли сдавать работы.

Очутившись за дверью, Шура первым делом отдала мне мою авторучку.

— Классная штучка, — сказала она завистливо.

— Возьми себе на память об этом экзамене, — сказал я.

— А мне подарить тебе нечего, — ответила Шура.

— А ты мне подари свою чернильницу, — ответил я, улыбаясь.

— Слушай, — спросила Шура, — ты никуда не торопишься?

— Нет, если ты не против, провожу тебя до дому.

— Проводи, — с видимым удовольствием согласилась она.

— Ты не хочешь перекусить? — поинтересовался я у неё.

— Хочу.

Мы зашли в университетскую столовую, которая летом была открыта для всех желающих и хорошо покушали. Во время еды мы продолжали общаться.