Маргарита, получив в руки эскизы, впала в глубокое раздумье. Видно было, что она в потрясении. Ужин был напрочь забыт. Наконец, с трудом оторвавшись от эскизов, она спросила меня вдруг слегка охрипшим голосом:

— Я бы поносила такую причёску, но у меня разрез глаз не позволяет. Будь они у меня чуть больше …

— Поэкспериментируйте сами, Маргарита Леопольдовна. Основное представление вы получили, теперь можно поиграть с деталями. Главное в таких причёсках, как мне кажется, это подобрать своего рода хаос на голове, асимметрию, варьировать короткие и длинные пряди. Посмотрите, например, такую причёску.

Я быстро набросал рисунок с другой причёской. С одной стороны головы, стрижка почти мужская, очень короткая, ухо открытое, подстриженный височек, но, на высоте пары-тройки сантиметров над ухом уже начинаются более длинные волосы, до пары сантиметров длиной. По мере продвижения в сторону другого уха, длина волос резко увеличивается и другое ухо полностью закрыто длинными прядями волос.

Маргарита Леопольдовна изучила и этот эскиз.

— Да, сказала она, — во всем этом что-то есть. Скажите, Василий, вы знаете, кто я?

— Э…э, — завис я. — В каком смысле?

— В смысле профессии.

— Нет, — ответил я.

— Вы не поверите, но я заведующая парикмахерской на Петровке, здесь, рядышком, напротив Большого театра. Я парикмахер — профессионал, отдала этому делу половину своей жизни, но то, что вы мне показали, это что-то невероятное, эти причёски — они из будущего. Их будут носить в следующем веке.

— Я, конечно, весьма польщён вашей оценкой, Маргарита Леопольдовна, но я их придумал, глядя на ваше лицо.

— Тогда вы художник, Василий.

Подошла официантка с бутылкой вина. Я попросил её наполнить нам бокалы и предложил своей соседке:

— Маргарита Леопольдовна, я предлагаю выпить за наше знакомство. Сегодня уже, наверное, поздно, но завтра я на работе постараюсь выбрать время в промежутке между двумя и четырьмя часами пополудни и попытаюсь сделать вам эту причёску. Вот увидите, что с ней вы будете неотразимы. Простите за нескромный вопрос, вы замужем?

— Увы, Василий, я вдова.

— Значит, вы ещё носите траур, — убеждённо сказал я, — потому что такая красивая женщина, как вы не может остаться в одиночестве.

— Вы опять правы, Василий. Вчера был последний день моего траура по погибшему мужу. Он был лётчиком-испытателем и погиб 31 июля 1934 года. Сегодня я впервые за последний год вышла из дома без траурной повязки.

— Разрешите выразить вам своё соболезнование.

— Спасибо за участие, но боль утраты уже ушла. Я свыклась и отпустила его, царство ему небесное.

Она украдкой мелко перекрестилась, прикрывая правую руку левой с салфеткой.

— А что касается времени, так мы работаем до 10 часов вечера, а значит у нас до закрытия ещё полтора часа. Часа вам хватит на работу?

— Должно хватить, — задумчиво ответил я.

— Но, позвольте, — спохватилась она, — вы разве парикмахер?

— Э…э, вообще-то нет, но имею разряд мастера.

— Да? — скептически подняла бровь Маргарита Леопольдовна. — И где вы учились, разрешите мне полюбопытствовать?

— В Новосибирске, — не моргнув глазом, соврал я.

— Сколько же вам лет?

— Через пару месяцев мне исполнится 19 лет, — ответил я, осознавая простую истину, что говорить правду всё-таки намного приятнее, нежели врать и изворачиваться.

Я поднял свой бокал и предложил тост:

— За наше знакомство!

Маргарита Леопольдовна поддержала тост, мы чокнулись бокалами и пригубили вино. С моей точки зрения оно было превосходным. Моей соседке оно тоже понравилось.

Мы, молча, доедали наш ужин, время от времени бросая друг на друга любопытные взгляды.

— Вы позволите мне заплатить за ваш ужин? — спросил я Маргариту Леопольдовну.

Она чуть замялась, но потом кивнула. Я расплатился, и мы вышли на улицу. Её салон был совсем недалеко, так что через 15 минут Маргарита Леопольдовна уже сидела в кресле клиента, а я, в белом халате, стоял за её спиной и смотрел на неё через зеркало.

Знания обрушились на меня, в виде воспоминаний и я “вспомнил”, что и как нужно делать.

Приступая к работе, я привычным жестом поправил голову клиентке, и приступил к работе, защёлкав ножницами, которые я держал в правой руке, так, что их лезвия слились в одну сверкающую полосу. Расчёска и ножницы запорхали над головой первой, в моей реальной жизни, клиентки.