Сейчас был именно такой момент, и классная комната перестала существовать для Зиты.

По этой причине она ничего не видела и не слышала.

И лишь почувствовав, что кто-то стоит совсем рядом, девушка оторвалась от книги – перед ней стояла ее старшая сестра Софи.

– Угадай, что случилось?

Зита была столь увлечена сюжетом, что вовсе не заинтересовалась вопросом сестры; она попросту заставила себя отреагировать на него.

– И что же?

Она не ожидала услышать в ответ нечто захватывающее, хоть и понимала, что новость действительно необычная, иначе сестра ни за что бы не пришла к ней наверх.

Софи присела рядом на краешек подоконника.

– Я до сих пор не могу поверить! Представляешь, мама совершенно уверена в цели его визита.

– Не пойму, о ком ты? – вскинула брови Зита. – Кто к нам едет?

– Максимилиан, король Вальдестина, сообщил папе, что собирается посетить соседние государства. Он изъявил желание остановиться на несколько дней у нас.

Софи говорила, как всегда, сухо и невыразительно, однако ее голубые глаза необычно блестели.

Умолкнув, она многозначительно посмотрела на сестру.

Зита на какой-то миг остолбенела.

– Король Максимилиан! – наконец воскликнула она. – Ты в этом уверена?

– Абсолютно, – кивнула Софи. – Мама говорит, он едет к нам, чтобы просить моей руки.

– Не может быть! – округлила глаза девушка. – Все только и говорят, что король Максимилиан убежденный холостяк, он и не думает жениться, хотя многие женщины были бы счастливы разделить его трои.

Зита словно говорила сама с собой.

Софи не возражала и не соглашалась.

– Кажется, я знаю, почему он передумал, – продолжала рассуждать Зита. – Как раз вчера папа разговаривал с бароном Майером о намерении Бисмарка расширить границы Германии.

Помолчав немного, она сделала заключение:

– Да, король Максимилиан должен не только заручиться нашей поддержкой, если придется противостоять Германии, но и произвести на свет наследника.

Зита сама была поражена своими выводами и не надеялась, что Софи поддержит разговор.

Сестра совсем не интересовалась политикой, ей и в голову не пришло бы прислушиваться к беседам отца с членами кабинета.

Она даже не читала газет.

Зита же, напротив, интересовалась прессой.

Иногда она подтрунивала над собой, представляя, что ее голова поделена на две половины: одна занята политикой и отношениями между европейскими государствами, а другая наполнена всяческими фантазиями.

У Зиты пока еще не было серьезных проблем, кроме тех, что возникали между обитателями ее фантазий: нимфами и дриадами, гномами и сатирами.

Столкновения происходили разве что с кораблями в воображаемом море, да и то из-за сирен, которые завлекали моряков своим пением.

Зита прервала чтение на самом интересном месте, где речь шла не о чем ином, как о кораблях и сиренах.

Длинные волосы мифических красавиц еще развевались на влажном ветру, и девушке было непросто переключиться на короля Максимилиана, который должен найти себе жену.

Она вдруг подумала, что сирена была бы для него в самый раз.

Ее матушка сильно разгневалась, узнав, что Зите известно, с какого рода женщинами имеет дело король Максимилиан.

А его любовницами были известные примадонны и первейшие красавицы из околосветских кругов Парижа.

Зита училась музыке у французского маэстро.

До того, как поселиться в Альдроссе, он жил в Париже и был профессиональным пианистом.

Поэтому театральная среда французской столицы была его родной стихией.

– Расскажите что-нибудь еще, мсье! – умоляла Зита по окончании каждого занятия.

После формальных отговорок профессор сдавался.

Он был счастлив поведать о лучших годах своей жизни такой внимательной слушательнице.

Зита знала все о знаменитостях парижского бомонда.

Поскольку в Париже у профессора оставались двое детей, он часто к ним ездил и привозил в Альдросс самые свежие новости.

Профессор красочно описывал Зите примадонн парижской Оперы и блистательных звезд театральных кафе.

Она живо представляла себе страстных аристократов» которые тратили целые состояния на очаровательных возлюбленных, осыпали их горами бриллиантов.

Они удовлетворяли все женские капризы: покупали дамам кареты, меха, наряды, лошадей…

Зита проявляла к этой стороне парижской жизни такой неподдельный интерес, что профессор даже привозил ей столичные журналы с картинками.

Там писали не только о происходящем на сцене.

Журналы буквально пестрели различными сплетнями, в них открыто обсуждались самые скандальные события.