— Ладно, поговорите, а я, пожалуй, пойду, отдохну.… Не спал всю ночь, а сегодня ещё на работу надо выходить. Если что звони, доча. — Сказал отец, чмокнул меня в лоб и оставил нас одних.

— Ну, привет, красавица, — улыбнулся Глеб, погладив меня по волосам.

— Я рада тебя видеть, присаживайся, — указала я на краешек кровати.

— Ну, рассказывай. Ничего не понял, если честно. Твой отец говорит, вы поругались со Стасом…

Я прервала его, не дав договорить.

— Он мне изменил. С Анфисой. И я от него беременна.

— Хм.… Даже так? И что ты думаешь на этот счет? — спросил он, изучая меня.

— Я не знаю, — вздохнула я.

— Эй, подруга, я рядом. Если хочется пореветь — реви. Хотя нет, не слушай меня… Ты же в положении, давай будем настраиваться на позитивный лад! — улыбнулся он, достав из кармана мятную конфетку.

— Держи. Соси и не грусти! — серьёзно сказал он.

— Глеб… — засмеялась я — Ты такой придурок!

— Ну вот, ты уже улыбаешься. Хоть чём-то я могу быть полезен.… А что с ребёнком будешь делать?

— После того, что сделал Стас, я уже ни в чем не уверена.… Не знаю, что делать. Но думаю, что аборт сделать не смогу. Хотя, черт побери, ребёнок сейчас совсем не по плану! — потерла лицо я.

— Понимаю,… Что отец говорит? Я так думаю, он аборт не рассматривает.

— Угу — кивнула я. — Почему я тебя не послушала, когда ты предупреждал насчёт Стаса…

— Не вини себя. Это его вина. И… моя, что не смог убедить тебя с ним не связываться. Он ветреный. Анфисе не раз изменял. Впрочем, они друг друга стоят.

— Ты не виноват. Ты говорил, а я не слушала. Не ты в ответе за мои решения.

— Я набью ему морду, чтобы он знал, что натворил! — воскликнул Глеб, вставая с кровати.

— Не надо, Глеб, я не говорила ему о беременности. И не хочу, чтобы он знал. Давай просто забудем о нем.… Посиди со мной ещё, пожалуйста, — грустно попросила я.

— Когда ты так смотришь, я не могу тебе отказать,… - нежно улыбнулся Глеб.

Так мы просидели ещё около часа. Он меня дразнил, а я его легонько колотила. Если дружить то только так! Он знает, как поднять настроение, даже если оно упало на самое дно.

Через пару дней меня отпустили домой. Передо мной встал тяжёлый выбор, оставить ребёнка или сделать аборт?

Падший сел неприлично близко, разряжая плотный воздух ароматом жасмина и горького миндаля, исходившим от него. От его близости моё дыхание стало глубоким и прерывистым — мне всё ещё было страшно.

— Да не дрожи ты так. Я пока ничего не собираюсь с тобой делать, — серьёзно произнёс он, изучающе обведя меня взглядом.

— Я тебя не боюсь — бросила я, немного отодвигаясь.

— Да ну? — недоверчиво ухмыльнулся он.

— Просто не люблю недосказанность. И ты так смотришь на меня…

— Как? Открыто, хищно? — придвинулся ближе он, непозволительно сокращая между нами дистанцию.

— Да, — робко ответила я, не в силах отвести взгляд от его гипнотизирующих глаз.

— Не бойся, ты не в моём вкусе. Хотя, смею заметить, ты весьма хороша собой. Не забывай — я почти что демон, и я не пренебрегаю различного рода удовольствиями. Так что — тебе стоит только попросить.

— Даже не надейся! — возмутилась я.

— Знаешь в чем ирония? Я слышу твоё сердцебиение и чувствую твоё волнение. А ещё могу читать мысли. Тут есть что-то ещё помимо страха, но видимо мы об этом никогда не узнаем, дорогая Агата, — уголки его губ тронула снисходительная улыбка.

— Чего ты добиваешься? — нервно спросила я.

— А я разве не сказал? Или у тебя проблемы с памятью? — сделал удивлённый вид он.

— Хватит паясничать! — вскипела я.

— Мне нужен твой свет. Что именно в этом тебе не ясно?

— Прекрати. Я же тебе сказала, что не отдам его ни за что на свете!

— Ты достаточно нестабильна. Чувствуешь этот горький привкус гнева и тьму, обволакивающую тело? — спросил он, полностью развернувшись ко мне корпусом.

— Ты не мог бы отодвинуться, — нахмурилась я.

На это он лишь рассмеялся, а через несколько секунд схватил меня за шею, врываясь языком ко мне в рот.

Он был резким и настойчивым, а я — вне себя от ярости и возмущения. Оттолкнув мужчину, я отвесила ему смачную пощечину, звук которой разразился эхом на всю комнату.