Мы без труда добрались до площадки. Она оказалась совершенно пустой, что было удивительно, учитывая погоду. Кира в первую очередь побежала к разноцветной карусели, и после пары кругов на ней, потеряла интерес и двинулась к горке. На горке она тоже предпочла не задерживаться и, схватив меня за руку, потянула к качелям. Я усадила её и стала несильно раскачивать. В тот момент к качелям подбежала девчонка в джинсовой курточке и ярко розовой лёгкой шапочке. На вид ей было лет пять, не больше. Она с интересом посмотрела на Киру, присаживаясь на соседние качели. К ней медленно приближалась молодая женщина, судя по всему её мама. Подойдя к качелям, она остановилась, уставившись в телефон, и периодически раскачивая качели.

— Как тебя зовут? — спросила девочка, внимательно разглядывая мою дочь.

Кира, конечно же, молчала, не обращая внимания на заданный вопрос.

— Девочка, как тебя зовут? — снова спросила соседка по качелям.

Кира, даже на нее не посмотрела и продолжила молчать.

— Почему она не отвечает? — спросила девочка, переводя взгляд на меня.

— Она пока не говорит, — спокойно ответила я.

Мама девочки оторвалась от экрана телефона и заинтересованно посмотрела на меня и Киру.

— А сколько вам? — бесцеремонно спросила она.

— Два года.

— Ну, вообще-то уже должна во всю разговаривать. Моя дочь в этом возрасте уже предложениями говорила. Нужно с ребёнком заниматься, — сказала женщина, явно чувствуя своё превосходство.

— У неё есть проблемы со здоровьем, мы занимаемся, но эффекта пока нет… — ответила я.

— Значит, плохо занимаетесь! На вид здоровая девочка, наговариваете на ребенка, поди, чтобы свою лень прикрыть! — повысила голос женщина, разглядывая меня с презрением.

Я молча сняла Киру с качели и, взяв на руки, направилась в сторону осеннего сквера. Меня очень разозлили слова незнакомки. Никогда не любила таких людей, которые думают, что их не прошеное мнение кому-то интересно. Тем более что оно неправильное. Есть такая категория людей, которые во всем винят маму; не говорит ребёнок — мало с ним разговариваешь, плохо себя ведёт — упустила, нужно было лучше воспитывать, до сих пор не ходит на горшок — плохо стараешься, нужно было с года присаживать. Пока ребёнок маленький всегда, в любых обстоятельствах, виновата мать. Так они считают.

Если бы я сказала этой женщине, что Кира до сих пор не ходит на горшок по «большому», то она бы меня с потрохами съела. К двум годам мне все-таки удалось приучить её к горшку, но вот делать грязные дела туда она никак не хотела. Доходило до истерик, если я начинала настаивать. На её лице явно читался страх, но мне было не понятно, почему она этого так боится. Уговоры тоже не работали. Какое-то время я перестала настаивать и заставлять. Не хотелось травмировать её психику ещё сильнее. Я приняла проблему как данность, и просто боролась с её последствиями, в виде грязного белья и запачканного пола.

После перехода из одного мира в другой я чувствовала себя более-менее нормально. Только немного кружилась голова, но и это скоро вернулось в норму. Илиодор был необычайно нервным и дерганным, и по возвращению в Светлый мир, куда-то ушёл, оставив меня одну.

Я решила сходить на своё любимое место. В белом коридоре было множество закрытых дверей, но путь к одной из них, был мне до боли знаком. Она никогда не была заперта и я, по привычке, повернула ручку и вошла свой бескрайний райский уголок.

Вместо пола ноги обволакивал белоснежный чистый песок, а прямо напротив меня шумели невысокие волны. Вода в море была кристально прозрачной, но очень холодной, поэтому без надобности не приходилось в неё погружаться.

Это было море перерождений. После смерти душа попадает в Светлый мир, набирается сил, готовится с наставником к следующему воплощению. А потом, нырнув в это море, попадает в утробу матери, откуда рождается и проживает свою человеческую жизнь.

Я присела на песок, наблюдая над тем, как волны лижут гладкий песчаный берег.

Я пока не собиралась перерождаться, уж слишком много проблем на меня взвалилось. И было не понятно как может повлиять наша с Азарием связь, и вообще, могу ли я это делать.

Море ласкало мой взор, оставляя внутри безмятежность и необходимый мне покой. Не было мыслей и переживаний, просто пустота и блаженная нега.

Оказалось, что я была там не одна. По берегу босиком прогуливалась девушка, и, судя по ее расшитому балахону, она была ангелом. Какое-то время я просто наблюдала за ней. Её шаги были размеренными и лёгкими, а невесомое одеяние развивалось от дыхания ветра.