Дети занимали места в каретах, Мелла бегала от кареты к карете, а потом указала мне рукой на последнюю.

– Тебе сюда! – провела меня Мелла, а слуга открыл двери. Я была в карете одна.

– А со мной кто поедет? – спросила я, чувствуя как внутри все сжимается. Такое уже было однажды.

– Удачи дорогая! Она тебе понадобится, - произнесла Мелла, трогая место, где у меня была брошка. Я дотронулась до нее, а Мелла украдкой кивнула, закрывая двери.

– Трогай! – послышались голоса. Карета тронулась и покатилась.

Я приоткрыла штору, видя целую кавалькаду стражи справа и слева.

Внезапно карета остановилась. Что? Мы уже приехали? Я хотела открыть дверь, но к окну подъехал стражник.

– Перестраиваемся! – отрапортовал стражник. – В целях вашей безопасности! Делаем рокировку!

Я увидела, как кареты меняли местами, и теперь моя карета была второй среди одинаковых карет королевского кортежа.

– Не нервничай, - шептала я себе. – Не переживай! Все будет хорошо!

Нужно было оставаться в приюте, а не тащиться во дворец! Мы спокойно жили и без королевских милостей. Я вспомнила тот день, когда приехали ко мне гости с предложением. И даже вспомнила мистера Кингкнайта, который сразу сказал про беременность от принца.

– Опять рокировка? – удивилась я, высунувшись в окно. Карету ощутимо тряхнуло.

– В окна не высовываться! Мы все решим!

– Мисс Вандервуд! – крикнул голос. Я бросилась к окну, видя, как королевская стража оттесняет толпу от вереницы карет. На секунду мне показалось, что промелькнули знакомые лица тех самым пьяненьких адъютантов.

– Задернуть шторы и не высовываться ради вашей безопасности! – рявкнул стражник, а я не успела рассмотреть, что там такое.

– Принцесса! Принцесса! – кричат люди. – Ваши высочества!

А потом крик отдаляется. Карета резко рванула вперед, пока я приходила в себя от волнения. Это что? На нас напали мятежники? Вот так новости! Если мятежники уже здесь, то Боргард…

О, нет…

Я вытащила браслет из-под перчатки, положив на него руку. Саму перчатку пришлось натягивать зубами. Зато подаренный браслет сверкал и расплывался перед глазами.

Я не смогла подавить рыдания. Спрятав лицо в руках, я чувствовала, как намокают от слез белоснежные кружевные перчатки – рукава.

– Не может быть, - ревела я, вспоминая, как билось сердце, когда он стоял на коленях передо мной. Не откажи я ему тогда, он был бы жив…

При мысли об этом мне стало еще хуже. Слезы просто душили меня, а я ловила воздух ртом.

– Что мне стоило поцеловать его? – шептала я. – Что мне стоило тогда просто поддаться порыву, отдаться искушению, забыть обо всем на свете, чтобы… чтобы быть счастливой…

Неужели это истинность так срабатывает? Что это? Истинность или любовь?

Карета внезапно остановилась.

– Можете выходить! – послышался голос, а дверь открылась. Я увидела роскошное здание королевского театра, гостеприимно раскрывшее свои двери. Мне подали руку, а я утерла слезы.

Неподалеку стоял мистер Кингкнайт. Он был в черном, словно старый седой ворон. Хмуро глядя по сторонам, старый казначей смотрел на то, как из кареты выносят помятые платье.

– О! Это было ужасно! – заметила королева. – Нападение повстанцев так испугало меня!

Малыши высыпали из карет, а Флетчер хмуро шел ко мне.

– Мамя Ася! – выдал он приторным голосом четырехлетнего ребенка. – Я пи-пи хочу! Я медведя потерял! Возьми меня на ручки!

Я наклонилась и взяла его на руки.

– Слышь, пигалица. Никакие это не повстанцы. Это батькины. Че-то я потерялся, однако! Но ссычить все равно охота! Есть в тетрах горшки? Или сам найду? – хмыкнул мистер Флетчер.

Я опустила его, дрожащими руками поправляя его цилиндр.

– О! Как вам наш королевский театр? – спросил мистер Кингкнайт, пока дети строились в ряд, берясь за руки. Патрик нес на руках Сашу, о чем-то ему рассказывая. И показывая пальцем на золотые украшения колон.

– Весьма неплохо, - ответила я, отстранившись.

– Не переживай, - заметил старик, пристально глядя на меня. Мне захотелось сделать шаг назад, но костлявая рука легла поверх браслета. А взгляд упал на золото. – Все будет хорошо…

– Я тоже на это надеюсь, - через силу улыбнулась я, проклиная королевский этикет.

– Заходим! – скомандовал король, а мы вошли в театр. Гулкий холл встретила нас эхом многочисленных шагов.

– Ого!
– выдал Джимми. И эхо ему ответило: «Ого! Ого!».