А узнав о нападении, она всплеснула руками и вознамерилась всюду ходить с подругой:

– На двоих-то не нападут,- запальчиво проговорила она. – А если нападут, то вдвоем отбиться проще.

– Понять бы, что со мной не так,- вздохнула Хестер.

Девушки немного помолчали, после чего Милли уверенно произнесла:

– Думаю я, что дело в твоем истинном. Химмары, веннары и таннары ждут встречи с истинным, но порой семьи создают и просто так. И после, встречая своего истинного, уже ничего не меняют.

– Думаешь, он женат? – нахмурилась Хестер и сердце предательски сжалось.

– Или в него кто-то до одури влюблен,- кивнула Милли. – Потому что… Ты прости, но вы ведь довольно, м-м-м, небогаты, верно?

– До отбора я бы сказала, что мы нищие – оставалось выплатить сто восемьдесят лидаров за дом, да еще и лечение нужно было моему старшему.

Хестер не стала договаривать «брату», ведь это была ложь. А вот «мой старший» – так можно и отца назвать. Конечно, это не слишком-то одобряется, но ради безопасности – можно.

– Теперь же у нас есть шанс поправить свое финансовое благополучие. Нам не достичь того уровня, что был когда-то, но… Но шанс стать простой зажиточной семьей – есть. Возможно придется отказаться от титула.

Сказав это, Хестер замолчала. Графства Аргеланд уже нет, так должна ли графская семья хранить свою фамилию? Особый эдикт позволяет дворянам, потерявшим свои земли из-за Прорыва, сохранять прежнее титулование. Тогда как обычно, при утрате «сердца земель» дворянин теряет все.

«С другой стороны, любому понятно, что эти сохраненные титулы ничего не значат», с горечью подумала Хестер. «Уже пятьдесят лет пытаются найти способ очистить пораженные пятна, но тщетно, зараза непобедима».

– Никогда так интересно не жила,- вздохнула вдруг Милида, а после с изрядной долей рассудительности добавила,- и не хотела бы впредь.

– Зато ты встретишь истинного,- улыбнулась Хестер,- если тебя судьба привела на отбор, значит и его приведет.

– Меня не судьба привела, а дурость людская,- насупилась Милли. – Ты знаешь мои страхи, а теперь к ним еще один добавился – что если он будет из гвардии? Я ведь с ума сойду его ожидаючи!

На что Хестер серьезно ответила:

– А если ему именно это и нужно? Чтобы его ждали изо всех сил? Что если ему больше незачем выживать?

Милли хлюпнула носом и дрогнувшим голосом ответила:

– Тогда я справлюсь. Обязательно.

Помолчав, подруги начали устраиваться на ночь. Хестер с некоторых пор раскидывала дополнительные охранные чары – это помогало Милиде уснуть. Сама леди Аргеланд прекрасно понимала, что ее колдовство и рядом не лежит с тем, что кровью вписано в камень Малого Дворца. Но после той истории с подставой, Милли успокаивалась только если видела, как Хестер зачаровывает окна и дверь.

– А с завтрашнего дня мы точно-точно всюду ходим вместе,- сонно проворчала Милли,- я не дам тебя в обиду, а ты – меня.

– А Конфетка нас всех,- вздохнула Хестер и поправила одеяло,- только если нас троих поймают, то дело обставят так, что ты напала, а мы с волкой защищались.

– Но мы же расскажем правду!

– Если будем живы,- едва слышно хмыкнула леди Аргеланд.

Но этого Милли не услышала, она на редкость быстро засыпала. Особенно убедившись, что подруга все зачаровала. Такое доверие Хестер порой пугало. Никто в нее так не верил. Никогда. Отец… Отец знал, на что она способна. Римман восхищался старшей сестрой, наставники нещадно гоняли и высчитывали, на что еще хватит уникальной зверюшки. То есть, простите, носительницы редкого гена. А Милли верила.

«От этого тепла можно стать зависимой», вздохнула мысленно Хестер.

И, подняв невидимую в темноте руку, погладила кончиками пальцев теплый кожаный браслет.

«Моя личная разработка», пронесся в голове звучный, приятный голос Даррена Тиверрана.

– Моя личная разработка,- шепотом повторила Хестер и повернулась набок, подложив руку с браслетом под щеку. – Личная разработка…

Провалившись в сон, она вновь окунулась в тот день, когда она встретила своего истинного. Только в этот раз она, отведя с лица белые волосы, сняла маску.

И, закричав, проснулась.

Потому что во сне ее обезумевшее подсознание подарило истинному лицо Даррена Тиваррана, Императора Тройственной Элеарской Империи.

Прижав ладони к лицу, Хестер медленно выдохнула и, выскользнув из теплой постели, направилась в душ.

Больше всего ей было горько от той мимолетной радости, от искры счастья, что она испытала, увидев красивое, мужественное лицо Императора.

И теперь леди Аргеланд оч-чень на себя рассердилась.

Из-за этого, гневно фыркая, она на прогулке с волкой нагрузила себя вдвое обычного. А после, вернувшись в комнату, приняла ледяной душ – чтобы сознание устрашилось и больше таких подлянок не устраивало!