Но не все пилоты были рады. Кто-то сморщился: деньги на напиток Борюш получил, кривляясь перед камерой. И теперь чудит, сорит деньгами. Ты их за штурвалом заработай! Уловив такое настроение — этот навык у Максима выработался еще в команде КВН, он продолжил:

— Расскажу вам анекдот. Молодой пилот спрашивает ветерана: «Можно пить за штурвалом?» Тот, подумав, отвечает: «Нет, в кабине неудобно. Ты сначала выпей, а потом туда садись».

За столами засмеялись. Кто-то крикнул: «Давай, трави еще!»

— Запросто! — Максим картинно поклонился. — Сын спрашивает у отца — военного летчика: «Почему, когда над нашим городом ты преодолеваешь звуковой барьер, слышен взрыв?» Летчик отвечает: «Так барьер же плотный. Чтоб пробить, я открываю окно и бросаю в него гранату».

Оживление усилились, и Борюш сделал следующий выстрел:

— Вы слыхали: в наших ВВС принят на вооружение невидимый Рыцарь? Но на базы он не поступает — пилоты не находят самолет.

В КВН подобные шутки зарубили б сходу. Их надо было придумывать самим, а не красть с сайта shytok.net, как эти. Ну, так это на Земле. На Аорне бородатые приколы выглядели откровением. Заходили на ура.

За столами аплодировали. Приспосабливая анекдоты под реалии Аорна, Максим увлекся и не сразу разглядел, как в столовую вошла коммандер. Встав у двери, она выслушала пару шуток, а затем решительно направилась к оратору. В столовой стало тихо, и Максим ее увидел наконец…

— Мэм! — задрал он подбородок. — Извини за небольшое представление. Я не только летчик, но в недавнем прошлом — и актер. Поднимаю настроение парням. Ты не против? Если нет, то угощайся. Здесь, в бочонке, плещется шарданский эль.

Подойдя к нему вплотную, Вишева забрала микрофон, отключив колонки.

— Лейтенант, в своем уме? Если кого-то из пилотов вдруг расстроится желудок… Ты отправишься под трибунал за отравление личного состава и несанкционированную пьянку.

— Не слыхал, чтобы шарданский эль повредил кому-то на Аорне, даже если им надраться до беспамятства, — не смутился Борюш. — Кто б его иначе пил? Ты попробуй — чудо, не напиток. Что до пьянки… У меня сегодня праздник — я вернулся в небо. Почему бы мне, миллионеру, не угостить пилотов классным пойлом? Кто-то может завтра не вернется из полета. Пусть им будет радость…

— Заткнись! — Вишева буквально зашипела. — Ты зачем об этом говоришь? Нехорошая примета.

Некоторое время они испепеляли друг друга взглядами. Уступать начальнице Максим не собирался — достала эта баба! То ей не так и то не эдак. Коммандер, отвечавшая за тысячи людей, и он, какой-то лейтенант, допущенный лишь до полетов «блинчиком» на допотопном аэроплане, застыли друг против друга словно петухи перед кровавой дракой.

Тут внезапно в разговор вмешался третий. Вернее, третья.

— Выпей, Вишева. И вправду вкусно. Не сердись на этого кривляку — он забавный.

С бокалом, полном эля, к ним приблизилась командир крыла штурмовиков. На Гладиаторах, не знающих запредельных перегрузок как истребители, служило еще несколько женщин. Мужчину, если б он себе позволил влезть в эту перепалку, коммандер отчитала бы, но женщинам она благоволила. Поколебавшись, взяла бокал. Максим же, получив подмогу, промолвил «тарам-м-м» и дернул ножкой, как в знаменитом танце своего предшественника. Коммандер прыснула, не удержавшись, и пригубила эль.

— Мать твою… Как вкусно!

— А что я говорил! — Максим расправил плечи. — Если позволишь, мэм, я подарю тебе бочонок. Выпьешь после того, когда прочтешь мой некролог. Помянешь лейтенанта…

Вишева смутилась. В ее глазах, недавно полыхавших гневом, плеснуло сожаление. Тогда, при первой встрече, коммандер нахамила лейтенанту, услышав разговор Борюша с контрразведчиком. Его, скорей всего, завел-то капитан, но злость она сорвала на Борюше. Вслух пожелала гибели пилоту! А это нехорошая примета, и летчики такое не прощают. Борюш мог ей это вспомнить, и его никто б не осудил — наоборот. Он деликатный человек, хоть и фигляр.

— Бывают в жизни и другие поводы для выпивки, — сказала Вишева. — Спасибо, лейтенант.

На ходу смакуя эль, командующая отправилась к себе за столик.

— Она права — ты не в своем уме, — шепнула лейтенанту летчик-штурмовик. — Так обходиться с Вишевой может лишь безумец, решивший к подкатить к ней как к женщине.

— Что же в этом безумного, винг-коммандер? — спросил Максим. — Она привлекательна, я — чертовски привлекателен, чего время терять? — он улыбнулся, вспомнив сцену из советского фильма, цитату из которого он произнес [6] .