Забравшись в кокпит, хранящий запах заводской краски, Максим проверил, насколько память сохранила, назначение приборов, кнопок, рычажков, переключателей. Главное — выяснить предельные режимы. Ему когда-то в центрифуге удавалось выдерживать девять «жэ» и не терять сознание при этом. Как говорят белорусы, «не страціць прытомнасць». Ага… Планер выдержит и девять с половиной, но автоматика такого не позволит, удерживая перегрузку до восьми.

Напрашивается выход — исконно русский, но не чуждый белорусам. Если ограничитель нам мешает — мы сломаем его нахрен.

Если бы у бортового компьютера имелись эмоции, он бы охренел на все транзисторы, что с правами админа в настройки лезет летчик. Местные к такому не способны — их работать на компьютерах не учат. На всей базе только пара инженеров может навести порядок с «мозгами» самолетов. Для Максима это не составило труда. Заодно он стер из логов запись об изменении параметра. Ну, ошиблись на заводе, бывает.

Разумеется, в учебном вылете он не загонял машину до критических нагрузок. Не имея строгих указаний от начальства, ушел из прямой видимости с КП и стал крутиться — с отклонением вектора тяги и без него. Плоскости, отклоненные вперед, придавали самолету вид космического истребителя из «Звездных войн». Максим невольно усмехнулся — здесь он инопланетянин. А ведь так освоился, привык, что начал чувствовать себя Борюшем. Нет, не той кичливой размазней, но местным уроженцем. Потому затеял этот поединок. Ему нужно стать своим среди панкийцев, доказать, что он достоин уважения пилотов…

— Сирин-восемь! Ты вышел за пределы зоны испытаний, — раздался в наушниках голос офицера с КП.

— Башня, Сирин-восемь. Тебя понял. Иду домой.

Совместив траекторию снижения с рекомендуемой на дисплее, о чем пилотам Рейнджеров не приходилось и мечтать, Максим подвел итог полета. Если бы дуэлянтов загнали в коробочку где-то пять на пять километров, предпочел бы, как ни странно, верткого старичка. Здесь же расстояния намного больше, и лимитов не имеется. Только на восток идти не надо, там радары и ракеты гоблинов. Скорость и еще раз скорость! А иначе Сакуш разорвет дистанцию и нападет из выгодного положения. Для победы нужен хитрый ход — неожиданный и наглый.

«У меня они имеются», — решил Максим.

— Только ты не вздумай выкинуть какой-нибудь фортель! Лично закопаю, если вдруг не разобьешься сам. Рыцарь стоит восемьдесят пять миллионов! — отчеканила коммандер перед схваткой с Сакушем.

Борюш, только что получивший «добро» от медика, сделал жест, будто полез в карман за чековой книжкой.

— Покупаю самолет. Заверните в бумажку [7] .

Она обратила взор к небу.

— Всевышний! Если я сегодня не избавлюсь от этого разгвоздяя, перестану в тебя верить.

Борюш, садясь в кар, чтобы ехать к стоянке истребителей, вспоминал историю, совершенно реальную, в отличие от романа про великого комбинатора. Летчик Даглас Бадер, потерявший обе ноги в середине 1930-х годов, приложил невероятные усилия, чтоб вернуться в Королевские ВВС, лишь только началась война с Германией. Когда очередная комиссия, наконец, сдалась под его неукротимым напором, он даже не подумал сказать врачам «спасибо». Достал бумажник и спросил: «Джентльмены, где я могу купить 'Спитфайр?»

Богатств клана Аюшей хватит не на один военный самолет, но покупать его они не станут. Не принято здесь жертвовать. Пусть платит государство или инопланетная корпорация. Свои расходы Герум возместит добычей минералов. Экономика с войною неразрывны.

…Оба Рыцаря поднялись синхронно — в противоположные стороны по параллельным полосам. Набрали высоту и развернулись.

Сакуш поначалу пожелал, чтобы победой считалась стрельба с расстояния около пятисот земных метров, привыкнув пускать ракеты с расстояния гораздо большего. Естественно, кинопулемет должен подтвердить правильность прицеливания. Лейтенант же настоял на расстоянии вдвое меньшем. Иначе нет гарантии, что в реальном бою цель была бы поражена. Снаряды-то летят с рассеиванием. Вишева рявкнула, не дослушав: майор, соглашайся, и покончим с этим.

Не подпустив противника на дистанцию поражения, летчик с позывным Сирин-восемь бросился наутек со снижением.

— Сирин-восемь! Ты куда собрался? — прошипело в шлемофоне. Коммандер на КП сама схватила микрофон. — И какого хрена?

— Жди меня, и я вернусь! — сообщил Максим. — Только очень жди…

Не раскрывать же всем в эфире, что для аса будет небольшой сюрприз.

Выгоревшая степь под крылом сменилась зеленью, вот впереди показался тропический лес, рассеченный длинными просеками. Их паутина накрепко запечатлелась в памяти, ошибка — смерть…

Рыцарь выписал горку и, открыв воздушный тормоз, пропустил противника вперед. Скорость упала, и Борюш приступил к реализации того самого сюрприза.

РУД на себя. Закрылки — в посадочное. Даже шасси выпустил, чтоб увеличить лобовое сопротивление. На скорости чуть выше минимальной Рыцарь крался над прямой как стрела просекой чуть ниже верхушек деревьев. Ну как, крался… Все равно больше двухсот километров в час в мерах Земли. Малейшее неверное движение и — прощай, родная.

Радар выключен. Где Сакуш — можно только гадать. Но и тот понятия не имеет, где искать соперника.