Макс кубарем выкатился направо, рухнув в пыль придорожной канавы. Револьвер с шестью патронами при себе…

Донесся звук мощного удара. Водовоз, тарахтевший на холостых оборотах, весомо въехал в борт полицейской машины и даже не заглох, толкая ее к кювету. Раздались матерные проклятия.

Толстый «Анискин», едва узнаваемый из-за бинтов на роже, спрятал ствол и полез в кабину.

Макс вынырнул из укрытия. Широкая задница водовоза спрятала его от полицейских. Те наверняка догадаются, что сержант ехал не один. Иначе не вылез бы на подножку, бросив грузовик без управления.

Шервуш, наконец, замер, урча мотором. Не заглох.

— Капрал! Наша висит на самом краю!

Упав на живот, Макс видел ноги второго полицая в салатовых форменных брюках и пыльных ботинках. Рядом появились еще одни: «Анискин» выскочил из машины. Подойдя к грузовику, он залез в распахнутую дверь кабины.

— Где водитель этого корча? — прокричал напарнику. — Стекло разбито, крови нет. Его надо заткнуть навсегда!

Вот, значит, как? Будет вам кровь…

Палец на спусковом крючке дрожал. Одно дело — расстреливать Дракона, не видев ни разу его пилота, или пускать ракеты примерно в сторону вражеской базы. Другое — всадить пулю в человеческое тело с каких-то пяти-шести шагов.

Зато не промажешь.

Полицай с визгом схватился за простреленную ногу. Пуля, видимо, сломала кость в лодыжке. Бедолага упал, роняя ствол, и поймал вторую пулю. Визг прервался.

— Мусор! Слышишь меня? — крикнул Максим. — Выбрасывай пистолет на дорогу и выходи мне с поднятыми руками. Если хочешь жить.

— Отсоси, уголовная тварь! Неужели думаешь, что останешься жить, замочив копа? — раздалось в ответ.

Переговоров не получилось.

— Жирный! Я у топливного бака. Если не выйдешь, прострелю бак и подожгу струю бензина.

Правда, для этого придется вернуться к телу Васиша, у заядлого курильщика имеется зажигалка.

Полицейский прервал его размышления, решив действовать.

Визг неумело включенной передачи. Мотор взревел на полные обороты. Грузовик рывком двинулся назад.

Видимо, «Анискин» намеревался раздавить обидчика. Или хотя бы сбить с ног ударом бампера.

Заслышав треск шестерен, Макс кинулся вправо. Все же Шервуш — не гоночное авто, трогается не слишком быстро. В открытой двери показался полицейский, обеими лапами вцепившийся в руль. Пока он судорожно пытался выдернуть пистолет из кобуры, его противник успел запрыгнуть на подножку и прицелиться.

Коп ударил по тормозам. Макса тряхнуло, он сжал левую руку, вцепившуюся в край кабины. Рефлекторно дернулись и пальцы руки, державшей револьвер.

Голову «Анискина» тряхнуло. Стекло в левой двери высыпалось, остатки забрызгало красным.

Заглушив мотор, Макс вылез и сел прямо на землю около колеса, уставившись перед собой невидящим взглядом.

Немедленной смерти избежал, но ситуация хуже некуда. Он — на правах заключенного. На руках три трупа. Двум выписал путевку в ад собственноручно, непричастность к убийству Васиша не доказать.

И что делать?

«Шмальнет на вышке вертухай…»

Накаркал!

Выход был один — обратиться к пахану, что Максим и сделал, воротившись в лагерь. Выслушав его историю, криминальный авторитет почесал в затылке:

— Да, дела… Замочивший мусоров заслуживает уважухи. Но воспользоваться ей ты вряд ли сможешь. Кто-нибудь да стуканет, мусора найдут мокрушника и сами упокоят.

— Что же предпринять? — вздохнул Максим.

— Молись, Водятел, чтоб никто не видел трупы на дороге. Бери моих и дуй назад. Прибираться надо.

С парой молодых охранников Рубленного Максим возвратился к водовозу. Машина стояла поодаль в ложбине, чтобы не бросаться в глаза часовым на вышках.

Уголовники из суеверности не сели в кабину, потому что справа от водительского места ехал бездыханный пассажир — сержант Васиш. Встали на подножках, и Макс дал газ.

На месте происшествия ничего не изменилось. Если кто проехал, то к покойникам не подошел.

Парни быстро обшмонали трупы, прибрав пистолеты полицейских. Втроем с Максом вытащили на дорогу джип, висевший на краю кювета. В багажник кинули «Анискина» и его подельника.

— На базе скажешь, что вас обстреляли, — посоветовал один бандит. — Сержант был за рулем и там погиб. Ты отпихнул тело, сел за руль и уехал. Мусоров не видел. Понял?

— Да, благодарю, братва.

— Главное — про нас ни слова. Иначе из-под земли достанем.

Молодой урка говорил громко, угрожая, но не производил и малой доли впечатления, оставшегося от разговора с Рубленным. Вот тот — ходячий ужас. На этом и расстались.