Шрифт:
— Как она работает?
— Понятия не имею. Это за пределами возможностей нашей науки. У Содружества такая технология тоже есть.
— Почему ты не обратился к консулу Содружества и не попросил о моей защите? — едва не взвыл Максим. — У вас же моя кровь! Выдернул бы меня гораздо раньше, обошлось бы без бомбежек. Тысячи людей погибли ни за что!
— А кому ты был нужен? Пока в руководстве Коалиции не начали истерить по твоему поводу и крушить города, твоя значимость оценивалась так…
«Лубянка» соединил большой и указательный пальцы, показывая мизерный зазор. Мог сказать и проще: ниже плинтуса. А ведь каждый индивидуум — целая вселенная. Но только для себя самого.
— Ладно, виноват, — вздохнул Максим. — Навел бомбардировщики на здание посольства. Знал бы, не пошел. Домик уцелел?
— Дешевле строить заново. Второй этаж как слизнуло.
— Бусики и косметичка… — пробурчал Максим.
— Что?!
— Не важно. Итак, я у вас. Что дальше?
— Дальнейшее зависит от наших дипломатов и упертости консульства Содружества.
— Гребаные инопланетяне… Прости, генерал, ты для меня — тоже инопланетянин. Там хотя бы гуманоиды?
— Большинство — как мы с тобой или с небольшими отличиями. Подумаешь, хвост, шесть пальцев. Вот в Геруме — сплошь нелюди.
— Нелюди бывают ничего, — задумчиво сказал Максим. — Как учитель Йода. «Велика темной стороны сила есть…» Это из фильма на моей планете.
— Нам не до фильмов, Макш, — отрезал «Лубянка». — Всем придется поработать. Ты встретишься с офицером по связям с общественностью. Рассказ о преступлении Герума и Коалиции запишет в самом лучшем виде. Когда из-за тебя снесли два города… Тысячи людей погибли. Готов?
— Куда деваться… Я надеюсь, этот офицер не окажется посланцем от Герума? Еще задушит меня в камере…
— Маловероятно. Это моя дочь.
И здесь семейственность! Максим вздохнул. Конвой доставил его в камеру. Похоже, эта процедура для летчика становится рутинной. «Украл, выпил — и в тюрьму». Хотя он ничего не крал, спиртным не увлекался… Макс не успел обдумать это, как появилась офицер.
М-да… Макс невольно вспомнил слова «агента Смита» о женщинах Аорна: они тебе понравятся. Хотя бы тут он не соврал.
— Я — старший майор Хейша, — заявила жгучая брюнетка, стриженая а-ля «солдат Джейн», что ей очень шло. Красавица! Милое лицо с правильными чертами. Стройная фигура в мундире, сшитом на заказ. Все прелести подчеркнуты одеждой. С таким фасадом уместней появляться на приемах, а не в казармах, где мужики с восторгом пялятся на любую бабу… — Мне приказано снять с тебя показания.
А тон сухой, официальный, слова казенные. Что означает: даже не мечтай! Не для тебя красавица, убогий.
— Охотно их представлю, — кивнул Максим, — но при одном условии. Я два дня не мылся и не менял белье четыре дня. От меня воняет. Надеюсь, тебя не затруднит распорядиться: пусть мне дадут возможность привести себя в порядок и одолжат чистую одежду.
— Затруднит! — скривилась девушка. — Сначала дело, а подмоешься потом.
— О деле и волнуюсь! — сообщил Максим. — Как я могу сосредоточиться на разговоре, когда сознание заполнено единственною мыслью: не имею права так пахнуть при красавице! Да еще майоре, старшем.
— Я — журналист и писатель, регулярно посещаю полевые лагеря. Там еще не так смердит.
Смердит? Да, уж, приложила…
Почувствовав, что перебить ее упрямство можно только еще большим, Максим мгновенно переложил слова известной песенки на язык Аорна и тут же их пропел:
На кой мне дьявол моя голова, Когда она три дня не мыта? Где мыло? Где мочалка? Где? Где крем хотя бы для бритья? Кто экономит на чистоте, Тот или вор, или свинья!Увидев, что старшая майор изволила насупиться, добавил:
— Про вора и свинью — слова такие в песне [16] , их не выбросишь. Так распорядишься? Клянусь, я быстро.
16
Их написал Ю. Ким для фильма «Обыкновенное чудо».
Хейша сдалась. Максиму принесли таз воды, мыло, полотенце, одежду и даже новые солдатские ботинки. Бритвы не нашлось, и ладно. С щетиной Макс выглядел солидней и брутальнее.
Вернулась Хейша.
— Начнем с прибытия на Аорн, — начала допрос. — Тебя вылечили от увечий, что не запрещено. Изменили внешность?
— Незначительно. Я и без того чертовски привлекателен.
— Вот не сказала бы… — хмыкнула майор. — Дальше. Ты вынужден был исполнять роль актера эротических картин и бабника в обычной жизни?