Также и прочие польские советники (преимущественно те, которых князь Александр-Витовт, как уверяли, подкупом или обещаниями склонил к этому) приложили немало стараний убедить короля как можно скорее снять осаду Мариенбургского замка. Таким образом, польза государственная, как весьма часто бывает, была принесена в жертву личной выгоде; король же польский Владислав решал все военные и гражданские дела, по недостатку энергии и вялости ума, не своей, а чужой волей.

Владислав, король польский, отступая после осады Мариенбургского замка с войском, отягощенный всевозможной добычей, в тот же день прибывает в Квидзин. Остановившись по пути в замке Штуме и прослушав там обедню, он отдает замок в держание рыцарю Енджею Брохоцкому, оставив в помощь нескольких своих придворных, опытных воителей, а именно: Ганка Хелмского, Канимира из Туховиц, Яна Голого, Пакоша Быстшановского, Петра Цебровского, Беняша Говожинского, Бартоша из Трембовли и других. После отступления короля из Пруссии они нанесли столько потерь крестоносцам в Мариенбурге в неожиданных стычках, нападениями и опустошениями не давая им покоя, что даже захватили однажды десять тысяч флоринов, отправленных крестоносцами для уплаты жалованья наемникам, перебив при этом много сопровождающих.

По прибытии короля в Квидзин, Генрих помезанский, епископ этой области, со всеми канониками и духовенством торжественно вышел навстречу и принял короля с должным почетом. Епископ ввел короля в кафедральный собор, показал ему келью и жилище некоей благочестивой и набожной женщины Доротеи; Доротея вела суровую отшельническую жизнь и славилась многими чудесами, но еще не была канонизована. Пожаловав затем епископу, духовенству и городу просимые ими льготы, король на следующий день (20/IX) выступил из Квидзина, запретив запирать город, а своим воинам вступать в него, из боязни, чтобы те не учинили насилий и грабежей имущества епископа и горожан. В стане, расположенном в полумиле от города, король провел два дня и в следующую субботу отправил в Штум много повозок с продовольствием для подкрепления. Самый же стан был помещен над городом и озером Гардзее.

Генрих фон Плауэн, избранный на место магистра Пруссии, чтобы отомстить за поражение и вернуть прусские земли, отправил к чешскому королю Венцеславу послов и продал тому же королю Венцеславу значительное имение Ордена Хомонтово в королевстве Чешском (с доходом в четыре тысячи флоринов), за сто пятнадцать тысяч флоринов золотом наличными, с правом выкупить его впоследствии (однако оно не выкуплено и до сего дня). Набрав на эти деньги наемных рыцарей, магистр опять возобновил войну. Кроме того, он занял еще сто тысяч флоринов, охотно данных ему гданьскими горожанами, которые уже были склонны подчиниться его власти.

В воскресенье, в день святого Матфея, двадцать первого сентября, выступив из Квидзина, король прибыл утром к замку Радзину, который осаждался королевскими воинами со времени великой битвы; сам же город уже состоял в верности и подчинении королю. Расположившись станом в четверти мили от замка, над озером Мельдзее, король стал обсуждать, следует ли ему снять осаду замка, или взять его приступом. Было решено, что король отнюдь не должен пытаться овладеть замком (так как последний был весьма сильно защищен своим естественным положением и укреплениями, и, кроме того, в нем находились отличные защитники), но на следующий день, однако, следует произвести ложный приступ в расчете, что страх как-то склонит осажденных к сдаче. Итак, вызвав к себе для переговоров первейших горожан Радзина, король попытался убедить их сдать ему замок без кровопролития. Так как те отказались, король отложил штурм до следующего дня. Это решение, как оказалось, было не столь умно задумано, сколь имело счастливый исход; после того как в войске распространился слух, что король назначил на следующий день приступ замка, едва кончился обед, рыцари самочинно, без повеления короля, взялись за оружие и пошли на приступ замка Радзина. Итак, никем не побуждаемое и без руководства войско с великим пылом выступило и начало со всех сторон сильнейший приступ замка. И хотя крестоносцы и прочие осажденные пять и более часов оказывали сильное сопротивление, однако польские рыцари вели приступ с такой настойчивостью и жаром, что защитники под ударами копий и стрел, столь густо и часто пускаемых, что никто не смел даже пальца высунуть, пали духом и вынуждены были прекратить защиту и сдать замок. Рыцарь Добеслав из Олесницы с людьми своей хоругви уже взломал ворота нижнего замка, и при этом, прикрывая щитом того, кто взламывал ворота, получил удар из малой бомбарды или фистулы, пробивший щит. Кроме того, уже первым взошел в верхний замок рыцарь Петр Хелмский (а за ним последовали Флориан из Корытницы, каштелян вислицкий, и другие); когда же на него напал на стене [336] вице-командор замка, человек отважный, Петр вступил с ним в поединок, обратив врага в бегство. А Петр из Олесницы, сандомежский ловчий, с другими рыцарями уже вступил на предстенную площадку замка и, раненный в ногу, защищался от ударов сверху только своим щитом. Итак, осажденные под ударами стольких бедствий, опасаясь как бы им не пришлось погибнуть от рук разъяренных рыцарей, складывают оружие и сдают замок королю. Король, вступив в замок около часа последней вечерней службы, даровал жизнь всем осажденным и пленникам, среди которых имелось пятнадцать крестоносцев, мужей пожилых и даже старых; их, однако, король велел взять под стражу. Найдя в замке, кроме того, значительные сокровища, ценные вещи и продовольствие в изобилии, король пожаловал сокровища и ценные вещи рыцарям, а продовольствие оставил замку.

Овладев замком Радзином, Владислав, король польский, во вторник после дня святого Матфея, двадцать третьего сентября, отдал замок Радзин в держание чеху Яське Соколу, рыцарю испытанной верности и отваги; с ним в том же замке осталось большое число поляков и чехов, среди других — чех Жижка, впоследствии знаменитый военачальник в Чехии, прославившийся многими победами, [337] а также Ангел и многие другие; затем король отбывает из Радзина и подходит к замку Рогозьно, а оттуда в среду — в Голуб; там, отобедав в замке, он переходит реку Дрвенцу и по вступлении в Добжинскую землю распускает свои войска и каждому разрешает возвратиться в свою область.

Проведя этот день и ночь (25/IX) под Цехоцином, король в четверг, перед праздником перенесения мощей святого Станислава, прибывает в Пшипуст, для переправы через Вислу по мосту на лодках, который туда был доставлен из Плоцка. В Пшипусте король оставался пять дней, так как из-за какого-то тайного рока с трудом удалось за этот срок собрать и установить мост, который в прошлый раз, когда король направлялся в Пруссию, был установлен за полдня. Также не без затруднения и тяжелых усилий король переправился со своими людьми через Вислу; так что даже и на этом подтвердилось, что счастье изменило королю. Тогда и все польское войско возвратилось в разные места по своим домам, с грузом золота, серебра и прочей ценной утвари; каждый уносил все это с радостью и весельем к родным очагам [...]

Понедельник, именно день святого Михаила (29/IX), также вторник и среду король пробыл в Нешаве; здесь он получил достоверное сообщение, гласившее, что замок Тухоля, которым управлял Януш Бжозогловый, обложен, а город сдан жителями крестоносцам; враги же, если не будет оказано сопротивления, вскоре совершат вторжение в Польское королевство, учиняя грабежи и пожары. Взволнованный этой новостью (как это и было естественно), король удержал просьбами и щедрыми подарками большинство рыцарей из числа своих придворных, требовавших увольнения; однако из всех придворных и королевских рыцарей можно было набрать едва сотню копий или несколько больше; король послал их для охраны королевства в город Коронов, слабо защищенный стенами и местоположением, присоединив к ним в подмогу нескольких рыцарей из областей Великой Польши. Хотя они были плохо снабжены оружием, конями, деньгами и одеждой, так как оружие у них заржавело, кони отощали, кошелек опустел на службе вдали от родины, а одежда износилась от жары и дождей, однако они охраняли упомянутое место, как надежнейшую крепость, неся там рыцарскую охрану. Королевское войско усилили также познанский воевода Сендзивой из Остророга, который, узнав о затруднениях королевства, прибыл с собственной хоругвью, и Доброгост из Шамотул, познанский каштелян, также пославший своих людей.