Здесь, перед тем как перейти непосредственно к событиям, повлекшим за собой датское завоевание Англии, целесообразно оторваться от повествования, чтобы охарактеризовать подробнее личности двух правителей — Этельреда и Свейна Вилобородого, и их царствования. Следует отметить, что информация о Свейне носит крайне отрывочный и полулегендарный характер, поэтому ручаться за ее абсолютную достоверность довольно трудно.

Свейн взошел на датский престол в конце 980-х гг., одержав верх в междоусобице с собственным отцом, Харальдом Синезубым. Поводом к ней, как сообщают саги, стали настойчивые просьбы Свейна к отцу о разделении власти с ним. Согласно Адаму Бременскому, Свейна выдвинула в качестве претендента на престол языческая оппозиция (по всей вероятности, военная), недовольная христианизаторской политикой Харальда Синезубого; Адам Бременский называет их «заговорщиками против христианства» [113] . Автор «Похвалы королеве Эмме», в свою очередь, отмечает, что Свейн был популярен в войсках и любим народом, тогда как отец его ненавидел [114] . Активную военную поддержку Свейну оказали легендарные йомсвикинги — воинское братство, напоминавшее более поздние рыцарские ордена и базировавшееся, вероятно, в устье Одера. Так или иначе, в сражении с флотом отца Свейн был разбит, но Харальд умер от ран, поэтому престол все равно достался Свейну [115] . Однако, уже через год он попал в плен то ли к шведам, то ли к западным славянам (вендам), был выкуплен, затем, по легендам, несколько лет скитался по чужим землям, став в итоге таким же викингом, как Олав Трюггвасон, и проведя всю дальнейшую жизнь в заморских походах, мало уделяя внимания собственно датским делам [116] . Видимо, поэтому, как отмечает П. Сойер, о царствовании Свейна Вилобородого известно крайне мало [117] . В источниках и литературе имеются весьма противоречивые сведения об отношении Свейна к христианству (что было актуальным в ключе происходящей христианизации Скандинавии), на чем основываются и характеристики его личности. Адам Бременский, например, говорит об эволюции Свейна от «безжалостного язычника» и «отцеубийцы» к обратившемуся христианину, даже учредившему в Дании три епископства и умершему в «христианской благодати» [118] . Цитировавшаяся выше «Похвала королеве Эмме» явно приукрашивает добродетели и Свейна, и его потомков, так как это произведение носит отчетливо тенденциозный характер. Ч. Оман дает Свейну крайне отрицательную характеристику, называя его «одним из последних представителей поколения языческих королей-разбойников», «жестоким варваром», «убийцей священников» и «поджигателем церквей» [119] , считая его ни много, ни мало лидером языческой оппозиции в Дании. Скандинавские саги предлагают более взвешенный вариант, указывая на то, что, если Харальд Синезубый насаждал в Дании христианство в обязательном порядке, то Свейн, живя в основном завоевательными походами, попросту не уделял этому внимания, и поэтому в некоторых местах началось возрождение язычества, хотя христианская церковь отнюдь не перестала функционировать [120] . Сведения же об обращении Свейна в христианство ограничиваются упоминанием о его крещении около 976 г. Таким образом, по натуре это был скорее все-таки языческий король-воин, вроде русского Святослава, склонный к военным авантюрам за пределами родины.

Что касается короля Англии Этельреда II, то он был полной противоположностью Свейну, и за свои промахи и неудачи во внешней и внутренней политике, преследовавшие его на протяжении всего его царствования, получил в историографии прозвище «Нерешительный», или «Неспособный». Действительно, на первый взгляд, Этельред обладал весьма посредственными военными и организаторскими талантами, никак не напоминая такого харизматического вождя национально-освободительной борьбы против датчан, каким был Альфред Великий. Перед лицом внешней опасности он оставался пассивным и растерянным, предпочитая откупаться от «ярости норманнов» звонкой монетой. Военная удача никогда ему не сопутствовала, за редким исключением. В конечном счете, все это и послужило причиной того, что от него отвернулась значительная часть магнатов, служилой знати, массы подданных, уставших от многолетних войн, хаоса и разорения страны, и потому отдавших предпочтение энергичным и удачливым датским властителям — Свейну и его сыну Кнуту. Однако, историография XX в. несколько реабилитировала Этельреда, приняв во внимание объективные трудности, осложнявшие осуществление адекватной политики с его стороны. Прежде всего здесь следует упомянуть эгоистические, шкурнические, а порой и откровенно предательские настроения знати, как высшей, так и локальной, не раз приводившие к поражениям Этельреда. Так, например, неудача английского флота при попытке настичь эскадру Олава Трюггвасона у берегов Восточной Англии в 992 г. была обусловлена предательством элдормена (эрла) Мерсии Эльфрика, предупредившего викингов об этом (за что, правда, вскоре был ослеплен его сын) [121] . Неоднократно имели место случаи сговора представителей местной элиты с лидерами викингов: в одних случаях это делалось из стремления спасти свою вотчину ценой разграбления викингами соседнего графства или местности, в других — из-за традиционного сепаратизма бывших районов Денло, всегда тяготевших к прежней независимости от уэссекских королей и поддерживавших все нашествия скандинавов вплоть до 1070-х гг., в третьих — из-за явного нежелания сражаться и жертвовать своей жизнью (как, например, при взятии Олавом Трюггвасоном Бамбурга, когда командиры местного фирда (военного ополчения) первыми обратились в бегство, едва лишь начался бой, и увлекли за собой всех остальных) [122] или каких-либо личных корыстных интересов. Хрестоматийным образцом подобного поведения стал Эдрик Стреона — фаворит Этельреда, крупнейший магнат, многократно предававший и своего короля, переходя на сторону датчан в разгар боевых действий, и самих датчан. Придя к власти, Кнут Великий организовал показательное убийство Стреоны («и совершенно правильно», подчеркивает хронист), опасаясь держать при дворе подобного изменника [123] . В 1009 г. из-за междоусобной распри магнатов Бритрика и Вульфнота фактически погиб английский флот, высланный против датчан (см. ниже). В целом, причинами всего этого, на наш взгляд, являлось «регионалистское» сознание знати, отождествлявшей свои интересы не столько с абстрактным «отечеством», сколько с собственными владениями, вотчинами, графствами, и т. п., а также преобладание настроений феодальной анархии в среде крупной аристократии, обретшей значительную силу и самостоятельность в ходе войн со скандинавами в X в. и «распоясавшейся» при слабом, безвольном короле.

Наконец, стихийные бедствия — голод 1005 г., наводнение 1014 г. — усугубляли весь этот комплекс проблем, преследовавших Этельреда и его королевство. Сам Этельред имел на своем счету и определенные успехи: в 1000 г. он совершил победоносный поход в Камберленд (Камбрию) против «гальвежцев» (кельто-скандинавской общности, сложившейся в результате взаимной ассимиляции пришлых норвежцев и бриттов), угрожавших северным границам Англии [124] ; династические браки родичей Этельреда с семьями разных элдорменов Англии укрепляли влияние уэссекского двора на периферии, а брак самого Этельреда с сестрой герцога Нормандии Эммой в 1002 г. подкрепил англо-нормандский договор, закрывавший для викингов порты Нормандии [125] . Таким образом, Этельред не был вовсе обделен талантами политика, и, как показали дальнейшие события, добросовестно подходил к исполнению своих обязанностей перед страной и подданными. В частности, в 1008 г. по его указу в кратчайшие сроки был выстроен и снаряжен флот для войны с датчанами на море [126] . Собственно, прозвище «Нерешительный», как указывает Д. Уайтлок — это искаженная вариация староанглийского слова «unraed» — «неразумный», каковой эпитет, в свою очередь, был придуман более поздними хронистами как рифма-антоним к «Этельред» — «благоразумный», с целью подчеркнуть несоответствие деяний короля его имени [127] . Так или иначе, определенная непоследовательность и медлительность в принятии решений в сочетании с вышеупомянутыми неблагоприятными обстоятельствами привели Этельреда к ряду роковых промахов и ошибок, одна из которых, собственно, и послужила поводом для Свейна Вилобородого к развязыванию полномасштабной англо-датской войны.

Речь идет о так называемой «резне в день св. Брайса» (13 ноября 1002 г.), когда якобы в целях предотвращения возможности поддержки викингов внутри страны Этельред повелел вырезать всех датчан, проживающих в Англии (по-видимому, подразумевались скандинавы вообще, так как в Англии их всех, как правило, называли обобщающим этнонимом «даны») [128] . Надо заметить, современные историки скептически относятся к этому известию, записанному хронистами скорее всего на основе устной народной традиции [129] . Во-первых, скандинавы составляли добрую треть населения тогдашней Англии, а вкупе со смешанным англоскандинавским населением эта цифра возрастает до 50% [130] . Во-вторых, эти потомки воинственных норманнов за почти два столетия, прошедших с момента начала их массового переселения на Британские острова, превратились в обыкновенных мирных жителей, мало чем отличающихся от самих англосаксов и в массе своей верноподданных по отношению к английской короне. Более того, многие даны и англо-даны занимали руководящие посты в государстве, армии, местной администрации, и т. д., и также в основном были лояльны королю. Так, например, в 1003 г. во время датского вторжения наиболее упорное сопротивление датчанам оказали отряды эрла Ульфкютеля — дана по происхождению [131] . В XI в. статус Области Датского права основывался уже не на политическом суверенитете, а на ряде правовых привилегий и некоторой этнокультурной обособленности — в общем, на том, что в наше время назвали бы культурной автономией. Таким образом, версия о попытке «геноцида» датчан кажется несколько фантастической в силу и бессмысленности подобной затеи, и физической сложности ее осуществления. В «Англо-Саксонской Хронике», сообщающей о приказе Этельреда, лишь версия «С» (эбингдонская) утверждает, что «это было сделано», а остальные списки умалчивают о претворении этого приказа в жизнь [132] . Единственное свидетельство о массовой резне данов сохранилось в Оксфорде, в местной грамоте, датированной 1004 г. Это королевская грамота монастырю св. Фридесвиде от 7 декабря 1004 г., в которой Этельред упоминает об истреблении данов, «распространившихся по всему острову, словно плевелы среди зерна», предписанном им по совету и с согласия «лучших людей королевства», на благо страны и народа, и осуществленному «вплоть до смерти» (собственно, грамота подтверждает возмещение ущерба монастырю, чья церковь была сожжена вместе с укрывшимися в ней от преследования данами осаждавшими их англосаксами) [133] . Хотя в качестве мотивировки указа Этельреда «Англо-Саксонская Хроника» указывает некие обобщенные «намерения данов… лишить жизни короля и всех его советников и после этого овладеть королевством» [134] , в целом в современной западной историографии преобладает мнение о том, что эта резня была локальной и распространялась на относительно небольшое количество данов из числа родни и соратников военного магната Паллига (датчанина на английской службе), изменившего королю и присоединившегося к очередному набегу викингов, грабивших английское побережье [135] . Таким образом, «резня» была карательной акцией в наказание за государственную измену, и в ходе этой акции пострадали, очевидно, не только родичи Паллига, но и значительное количество зависимого от него населения, ничем не виновного. Это соответствовало средневековой практике войны, когда вместе с противником уничтожались его деревни, челядь, имущество, скот, посевы, и т. д. С подобной беспощадностью было, например, подавлено восстание в Вустере в начале 40-х гг. XI в., вызванное повышением налогов, а ведь там речь шла уже даже не об этническом меньшинстве, вроде скандинавов или кельтов, а об истреблении коренных англичан английскими же войсками [136] . Наконец, следует заметить, что тогдашний уровень развития этнического самосознания вряд ли предполагал возможность идеи геноцида по национальному признаку.

Роковым это решение для Этельреда стало по другой причине. Жена Паллига Гуннхильд, также ставшая жертвой этой резни, была сестрой короля Дании — Свейна Вилобородого. Поэтому последовавшее в 1003 г. датское вторжение некоторые историки расценивают как акт кровной мести со стороны Свейна [137] . Этот акт вылился, по сути, в войну, растянувшуюся на полтора десятилетия и окончившуюся завоеванием Англии датчанами.

Интересно, что скандинавские саги указывают совсем иную причину войны. «Сага об Олаве Трюггвасоне» сообщает, что якобы еще на тризне в память своего умершего отца Свейн Вилобородый дал обет в трехлетний срок завоевать Англию и свергнуть Этельреда. Однако, далее в саге говорится, что многие из присутствовавших на пиру, в числе которых были вожаки пресловутых йомсвикингов, надавали много подобных обетов, будучи, как и Свейн, в изрядном подпитии, и наутро вспомнили, что явно наговорили лишнего [138] . Впрочем, эта версия является скорее типичным для устной традиции мотивом, вряд ли имеющим под собой реальную фактологическую почву. По мнению же Ч. Омана, идея завоевания Англии вызрела у Свейна позднее, в ходе войны [139] , вероятно, под впечатлением от ошеломляющих успехов датского оружия — войны, начинавшейся в духе обычных походов викингов. Действительно, характерной чертой этой войны на первом этапе (1003–1013 гг.) было преобладание тактики стремительных рейдов датчан с кораблей вглубь английской территории с целью грабежа и молниеносного отступления обратно на корабли. Практиковались и «сквозные» рейды, когда, высадившись в одном месте, датчане совершали поход к другому побережью, где их ждал подошедший туда флот. Но, в отличие от нормандских завоевателей (см. далее), старавшихся захватить именно земли, территории, укрепляемые затем замками, датчане на первых порах абсолютно не пытались где-либо закрепиться, предпочитая привычную тактику викингов — базирование на каком-нибудь острове, набеги, и т. п. — тактику пиратов, а не захватчиков.

Итак, в 1003 г. войско Свейна Вилобородого высадилось в устье р. Экс и овладело крупным портом Эксетер. Местный элдормен Эльфрик, убоявшись боя, симулировал болезнь, в результате чего фирд, не могущий и не желавший сражаться без руководства, рассеялся, а датчане безнаказанно разграбили территорию южных графств вплоть до Солсбери и вернулись с добычей на корабли [140] .

В 1004 г. Свейн высадился уже в Восточной Англии, где взял и затем сжег Норидж и Тетфорд, также большие и богатые города. Правда, на сей раз местное ополчение, возглавляемое даном (!) Ульфкютелем, оказало викингам ожесточенное сопротивление, существенно подорвав их силы, хотя и ценой собственного поражения. Тем временем в стране из-за неурожаев начался голод, и Свейн почел за благо увести флот домой, в Данию [141] .

В июле 1006 г., однако, датчане вернулись снова. Высадившись в Сэндвиче (Восточная Англия), Свейн разослал грабительские отряды в Сассекс и Кент. Сбор общеанглийского войска, объявленный Этельредом, из-за плохой организации затянулся на всю осень [142] , демонстрируя неповоротливость, отсутствие оперативности англосаксонской администрации, как на высшем уровне, так и на местах. Тем временем датчане, перебазировавшись морем в Саутгемптон и обосновавшись на о. Уайт, систематически совершали набеги на юг Англии, разбив поодиночке все (!) ополчения южных графств [143] . «Столь велик был страх перед данами, — повествует летописец, — что никто и думать не мог о том, как изгнать их из страны или защитить ее от них» [144] . Этот отрывок в полной мере дает представление о той панике и беспомощности, в которой пребывала королевская администрация, не говоря уж о населении. Тем временем датчане, получив в январе 1007 г. выкуп в 36 тыс. фунтов серебром, вновь благополучно отбыли домой [145] .

Озабоченный критической ситуацией, в которой оказалась страна, Этельред предпринял, наконец, меры по укреплению ее обороноспособности. По его указу было осуществлено строительство флота для борьбы с викингами в их стихии — на море. С каждых 315 гайд (стандартных наделов) земли население обязано было выставить полностью снаряженный боевой корабль [146] . Флот был отстроен на редкость быстро и в июле 1009 г. вышел в море со своей базы в Сэндвиче. Однако здесь англосаксов постигла фатальная неудача: между двумя магнатами, командовавшими флотом — братом Эдрика Стреоны Бритриком и отцом будущего эрла Годвина Вульфнотом — разразилась ссора, в результате которой Вульфнот с 20 кораблями откололся от флота и ушел пиратствовать, а Бритрик с основными силами в 80 кораблей погнался за ним, но попал в шторм, уничтоживший большую часть судов. Тем временем вернулся Вульфнот и в вооруженной междоусобной схватке довершил разгром остатков столь нелепо и бесславно погибшего флота [147] . Англия фактически осталась без защиты с моря.