Наконец, я дошёл до лысого. Молча встал перед ним.

— Ты! — воскликнул он, — Ты из Ирролара, так?

Я бросил короткий взгляд на хвостатую. Кто ещё мог этому хрену шепнуть о моём происхождении? Отстранённый, чуть опущенный взгляд, лицо как застывшая каменная маска. Что, не хочешь поглумиться даже? Тебя это всё равно не спасёт.

— Да, — сказал я на ставшим привычном Ирроларском языке.

— Почему не вышел, когда я звал обладателей Системы?! Как обошёл ошейник?! Отвечай!

Только сейчас заметил одну странную вещь. Все слова, что говорит этот хрен — незнакомые, но язык я понимаю. Второй раз уже такая фигня. Только теперь я не могу интуитивно повторять его язык. Но он меня похоже и так понимает.

— Так у меня и нет Системы, — пожал я плечами.

Ошейник не наказал меня за ложь. Нет такой функции? Полезно.

— Ложь! Вы там все ей пользуетесь!

Меня уже окружили бойцы. Хм…

— Так я после того, как попал в Свободный План, отрезан от Системы, — сказал я.

— На колени! — рявкнул лысый.

Проверяешь, говнюк?

Я остался стоять. Шею снова обожгло, и я не стал сдерживаться. Наоборот, сам охотно скривился, а через секунду зарычал, и упал на колени, тяжело задышал.

— Хм… Похоже, ошейник работает. Отныне приказываю тебе говорить только правду!

Я едва не ухмыльнулся. Да, да, работает твой ошейник.

Выходит, я даже зря опыт потратил… Ну да ладно, не зря, на самом деле. Я бы всё равно вложил его в эти способности рано или поздно. И лучше уж рано, чтобы не словить отдачу от Системных модификаций. Хотя как они работают при апгрейде способностей — вообще без понятия. Работают ли вообще? Неважно…

— Какие классы и уровни? — спросил лысый.

— Герой, мастер меча — максимальные уровни. Призванное существо — первый.

Об остальном тебе, падла, знать не обязательно. Ну а названное скрыть сложновато. Героя, может, и можно, но я помню, что говорила София об усилении моих способностей героическими талантами. Если они тут шарят в Ирроларской Системе, так будет более убедительно.

— Рочихо, похоже, не врала насчёт твоей силы. Встань, воин, ты недолго пробудешь рабом, и тебе не пристало стоять на коленях.

Недолго пробуду рабом? Что у них тут, социальные лифты есть? Для рабов? Ага, как же!

Я встал на ноги. А хвостатая тем временем сказала:

— Как эта рабыня может лгать вам, господин? Вы, должно быть, опять шутите. Простите эту рабыню, она дурная, и не понимает вашего утончённого юмора.

Моё желание долбануть по лысому какофонией голосов стало в десять раз сильнее. Действительно, с чего я решил, что девки действовали добровольно и из каких-то садистских побуждений? Эротичный чокер на шее, да? Сейчас, стоя рядом, я отчётливо чувствую в нём ману. Жалко только не могу с уверенностью сказать, это какой-то другой артефакт, или такой же рабский ошейник, только выглядящий иначе. Впрочем, то, как она говорит, оставляет очень мало сомнений на этот счёт.

Кажется, не на тех я поначалу злился…

— Рочи, мне ли не знать, как хорошо ты научилась обманывать наши артефакты? Только себе вредишь, если бы не твоё упрямство, тебя бы давно повысили до ро-кха-за, а там с твоими умениями ты бы и брата выкупила, и до рашак-зоу бы поднялась. А так только страдаешь не пойми за что, да и брату твоему думаешь нравится смотреть, как тебя наказывают? Ох, что-то я отвлёкся…

Несколько незнакомых слов я не понял. Но меня волновало другое. Как успокоиться?

Наверное, я сдержался даже не потому, что мне ещё мир спасать, а потому что вернуть Майю и убедиться, что с ней всё в порядке — намного важнее. Меня сейчас гнев изнутри сжигает чуть ли не сильнее, чем жжёт шею от ошейника. Хотелось бы спросить себя — почему? Мне никто эта хвостатая, более того, из-за неё я здесь. Так почему меня так тянет попытаться убить лысого прямо здесь и прямо сейчас?

Я знаю ответ. Потому что я не верю, что есть такие преступления, за которые человек заслуживает быть превращённым в скотину и со стеклянными глазами выслушивать подобное. Заслуживает «быть наказанным», даже знать не хочу, как, какими-то ублюдками на глазах своих родственников, или смотреть, как его родню «наказывают». Майя была права — грёбанная Система со своими классами меня изменила. А может, изменили сражения. Не помню, что когда-то считал, что рабство — это заебись. Но вот на несправедливость, даже в свой адрес, реагировал куда менее бурно… Так может и к лучшему эти изменения?

— Назови своё имя, воин, — скомандовал лысый, снова сосредоточившись на мне.

— Александр.

— Длинно… Будешь пока Алеком.

Даже не Алексом? Да и похер.

— Где твой призыватель, Алек? Если ты призванный герой, у тебя должен был быть хозяин или хозяйка в Ирроларе.

— Госпожа осталась там, — сказал я.

Ошейник даже не наказал меня за ложь. Детали моих отношений с Софией и Хор упоминать точно не стоит.

— Теперь она тебе никто. Ты будешь служить дому Разак! Отправьте его на арену.