– Вы обещали найти лекарей, магов, спасителей? Где они все?

– Я весьма сожалею, мой повелитель, мы ищем, но…

– Ищите быстрее, милая, или будете искать в другом месте и кое что другое!

– Ваше высочество! – она подняла голову, лицо снова пошло изумрудными пятнами.

Да чтоб тебя…

– Ирва! Мне нужен тот, кто понимает что с моей женщиной, и как её вылечить. Немедленно. Или ты, вместе со своим неблагородным русалочьим семейством отправишься петь ваши песенки во льды Агрии! Горло только не застуди!

– Но… за что? Милый? Как ты можешь?

– Я тебе не милый, и я могу! На кон поставлено слишком многое!

Я осекся, поняв, что чуть не проболтался. Они могли знать, что землянка Оксанна для меня важна. Но не должны были понять насколько!

Утром я сначала испугался, увидев в глазах Джасинды огонь инквизиции. О, про инквизицию нам было прекрасно известно от тех ведьм, которые были сосланы на землю и сумели вернуться. Да и в Аллизии одно время тоже… полыхали огни. Но это происходило очень давно. Слишком давно. Тем не менее об огне этом я был отлично осведомлен.

Я испугался ярости Джас, но потом обрадовался – мне показалось, она снова в себе!

Увы, я жестоко ошибся. Её дикий смех, потом снова злоба, опять смех, и… финальная ласка, нежные слова, которыми она вдруг начала меня осыпать, почти доведя до исступления…

Я понял к тому времени – она не излечилась, ей едва ли не хуже! И что делать?

Корнуэлл пообещал помочь, сказал, что делает все возможное, ищет пути пробраться к нам, но увы… Поиск лекаря с его стороны тоже, увы ничего не дал.

– Рудэй, нам ничего не остается, только ждать. Обещаю еще сутки и я найду выход.

Сутки! Ну, сутки ещё куда ни шло! Столько я мог себе позволить, но…

– Ру-уд… я… я хочу цветов…

– Цветов? Каких моя радость? – еще полдня общения с полубезумной Джас и я понял, что с ней надо во всем соглашаться и ни в коем случае не перечить. Не злить.

Правда, когда она лезла с поцелуями было опасно.

Но я терпел. Целовал её и терпел. Держался до последнего. Если честно, сам не думал, что у меня такая прорва терпения. Кто бы мог предположить?

Ага, давай, Руд, обманывай кого другого! Только не себя самого! Ты ждал, когда на неё снова найдет состояние блаженства, и она опять попросит тебя…

– Ру-уд! Руди! Милый, поцелуй меня!

Агр-р-р… Это и приятно было и в то же время… Чёрт, Единый и Аллизия!

А теперь она захотела цветов. Ну, что ж…

– Нет, я хочу живых, которые на полянке! Хочу полежать там, среди красот, на мягкой траве! И чтобы ты был рядом.

– Куда же я денусь с подводной лодки! – не знаю, откуда я взял это выражение, вдруг почему-то всплыло в памяти. Про то, что на земле люди плавают на таких я читал и даже видел в их волшебном ящике.

Я взял Джасинду на руки, стукнул в ближайший столб и он тут же транспортировал нас на улицу – замок Ирвы был оборудован по последней магической моде. У нас не было магии или знаний, которые позволяли бы нам телепортироваться или левитировать. Но маги Аллизии придумали специальные транспортировочные столбы. Именно такие поднимали гостей в мой замок в Аллизинбурге.

Устанавливать столбы могли исключительно высшие маги, стоило это приличных денег. Ну, у русалок, понятное дело, денег никодийские куры не клевали…

Мы оказались на небольшой лужайке позади дворца. Клумбы с роскошными цветами были в десятке метров. Я направился туда со своей драгоценной ношей.

– Рудэй, как красиво! Мне так нравятся ваши цветы! Особенно те, которые с шипами!

– Почему же, моя прелесть?

– Потому что так хочется зашвырнуть туда вашу милейшую императорскую задицу!

И почему я ни разу в этом не сомневался? Усмехнувшись, я пошел ближе к клумбе, поставил Джас на ноги. Она тут же потянула руки к очаровательным нежно розовым лепесткам.

– Осторожно, шипы могут поранить и вас!

– О, хуже мне уже не будет. Я уже ранена вами!

– Неужели? – я видел, что она снова не в себе, но все же продолжал разговор.

– О, да… я думала, вы всё-таки будете гораздо менее галантны и совратите меня. Но… может вы не по этой части?

– В смысле? – я реально не очень понимал, к чему клонит рыжая ведьма, но она только махнула рукой, усмехнувшись.

– Забей, красавчик, не важно, тем более говорить об этом теперь нельзя. Вдруг решат, что это пропаганда и придется тебе увеличить мой гонорар на четыре лимона.