Тут же хозяйничал Медо, он любил готовить. Из сумок были извлечены припасы Берущих и добавлены на общий стол. Переселенцы вздрагивали, косились на рыжеволосого здоровяка, а тот в ответ лишь спокойно улыбался.

Дети под присмотром Виргона оставались у повозки, никуда ходить им не разрешили, и они, насупившись, что-то рисовали палочками в пыли дороги. Их взгляды то и дело пробегали по Берущим, а потом они как-то удивлённо оглядывались на Сташа. Несмотря на свой возраст, они всё слышали и всё понимали.

Изгой расположился чуть в стороне и от Берущих и от переселенцев, опустился у дерева на землю и опёрся спиной об его ствол. Сделать хоть что-нибудь с лицом не получилось, и Сташ вновь поглубже накинул на голову капюшон, очень надеясь, что это скроет его от взглядов женщины и детей. Чем сейчас заняться он не знал, поэтому взял на себя функцию охранника — прислушивался к лесу и временами оглядывался по сторонам. Всё как обычно. Как когда-то.

Он невольно криво усмехнулся. Так уж сложилось, что благодаря его способностям именно он всегда отвечал в их группе за безопасность. Особенно на стоянках.

Всё изменилось, но изменилось не до конца. По крайне мере для самого Сташа. Он вдруг с удивлением понял, что ему совершенно всё равно, что о нём думают братья. Его собственное отношение к ним осталось прежним. Да, они пытались его убить, и сделали бы это, если бы у них получилось. Никто не собирался останавливаться. И сейчас их намерения не изменились. Это он хорошо осознавал. Осознавал и по-прежнему не желал им смерти. А так будет, если их схватка повториться. Почему-то он был уверен, что умрёт не он. Погибнут они. Всё так замечательно, что хочется плакать.

Он чувствовал пристальный взгляд Ларко, парень сидел рядом с Громом и что-то ему тихо говорил. Сташ даже не стал прислушиваться, хотя мог бы. Мог бы услышать, если бы захотел. Вместо этого он в очередной раз провёл пальцами по лицу, ощутил ребристые грани чешуек и нащупал переход к нормальной коже — точно по скулам. Ровный такой переход. Изменения не затронули губ, но сверху по носу также легла костяная пластина, выходящая остриём на лоб. Да уж. Теперь с человеком точно не спутают. А о новых способностях даже вспоминать не хотелось.

— Сташ, подойди, — почти беззвучно произнёс Гром. Изгой повернулся в его сторону и одним неуловимо быстрым движением поднялся. Подойти? Почему бы нет? Он двинулся к Берущим.

Старший был мертвенно бледен, но смотрел спокойно и твёрдо.

— Нам нужно поговорить.

— Хорошо, — Сташ пожал плечами и опустился рядом с Громом на одно колено. — О чём?

— Я не знаю, сколько в тебе осталось человеческого, — тихо проговорил Берущий. — Но если судить по тому, что ты до сих пор не бросил этих людей, то хоть немного, но человеческое в тебе есть.

— Не меньше чем в любом из Берущих, — криво усмехнулся Сташ, но из под капюшона этого никто не увидел. — Не так уж я от вас и отличаюсь.

— Наверное, тебе видней, — по губам Грома пробежала слабая улыбка. — Только ты всегда был другим. Всегда был перерождённым. Ты появился таким на свет.

Сташ вздрогнул. — С чего ты это взял?

— Я нашёл тебя, Сташ. Нашёл мальчишку — одинокого, потерянного, но не сломленного. И не сдавшегося на волю судьбы. В твоих глазах плескалась тьма, Сташ… Я никому не сказал, что ты другой, но всегда об этом помнил. Я видел твою деревню, среди вас были сотни перерождённых и никто не выжил. Кроме тебя. Деревня мутантов. Так часто происходит. Среди жителей появляются заражённые, они начинают питаться другими, и наступает момент, когда они вырождаются в кровлигов — тварей, которым уже всё равно, кого убивать. Но не было ещё ни одного случая, чтобы ребёнок родился у изменённых родителей. У мутантов. Этого не допускает сама природа, но твой отец был особенным. Берущим. Ведь так?

— Это имеет хоть какое-нибудь значение? — холодно спросил Сташ и сжал кулаки. Перед взглядом вновь мелькнули красные цветы, рассыпанные по полу комнаты. В Их доме. Их стебли и бутоны медленно погружались в наползающие лужи крови… Он видел собственные руки и побелевшие пальцы, до боли сжимающие рукоять слишком тяжёлого для него меча. С клинка тоже срывались и падали тягучие капли крови. Шаг вперёд, дверной проём покачивается, стены кружат странными тенями. Ещё шаг. Тела родителей остаются за спиной. В их доме не было других монстров… В уши впивается крик десятков голосов. Он опирается о косяк, всматривается в мечущиеся по деревне фигуры и видит кровавую пелену, призрачным саваном летящую за каждым телом.

Шаг вперёд. Они все погибли в тот день. Все жители его деревни. Его знакомые, близкие, друзья. Его родные. Все.

— Да, — с нажимом произнёс Гром. — У тебя его меч. Он тоже был изгоем. А ты новое существо, Сташ. И я хочу понять, что ты из себя представляешь.

— Зачем? — Сташ опустил голову, на мгновение зажмурился. Перед взглядом всё ещё срывались с клинка багровые капли, летели вниз и исчезали в пыли дороги. Он шёл вперёд. Единственный выживший? Или?.. Брызги крови устремляются в воздух, повторяют движение меча. Очень быстро, невероятно быстро. Мышцы наполняются бушующей силой — с каждым ударом, с каждой оборванной жизнью. Становится легче… У каждого перерождённого есть свой предел. У его родителей он тоже был. Они перестали себя контролировать. В тот день очень многие лишились контроля и превратились в кровлигов.