– Знаешь, а подглядывать за незнакомыми женщинами неприлично.

– А врать нехорошо, мама не учила?

Таисия скептически осмотрела его с ног до головы.

– Что – выздоровел? А помниться – лежал, молчал, весь такой послушный был, словно сынок, о котором как раз мамы и мечтают. А сейчас?
– Таисия снова окинула его взглядом, сердце предательски ёкнуло в груди.

– А теперь другие мечтают, - вернул Бёрн шпильку, – присоединиться не хочешь?

– Вот была бы нужда, - Таисия резко отвернулась, чтобы он не заметил предательски вспыхнувший румянец. С этим мужчиной у неё всё с самого начала было не так. Этот отрезок жизни у неё весь пошёл кувырком, и она первый раз в жизни не знала, что будет завтра, не было даже надежды, что оно наступит, настолько быстро менялись события.

– Ладно, не обижайся, - вздохнул Бёрн, - это я из-за ущемлённого самолюбия кусаюсь, а вообще-то я мягкий и пушистый.

Таисия развернулась и посмотрела на него. Губы его всё так же подрагивали в усмешке, но глаза смотрели холодно и оценивающе, словно он не знал, что за птаха перед ним, и можно ли ей дoверять.

– Да, ситуация, - она смотрела ему прямо в глаза, - ты не веришь мне, я не знаю тебя. Знаешь, когда я сюда вышла вон с того прохода, у меня было чувство, что я тут буду теперь сидеть, как паук в банке. Но смотрю на тебя и не понимаю, то ли паук я, то ли муха.

– Что, неужели такой страшный?

– Да нет, не страшный, но ты почему-то опасаешься меня, а значит, тебе есть что скрывать. А раз так, то всегда будешь за мной наблюдать, а я не люблю, когда такие отношения в такой дерьмовой ситуации, как у нас. Или ты знаешь, как отсюда выбраться?

– Тебя послали арцтахи?
– вдруг спросил он, быстро сокращая расстояние между ними и внимательно следя за её лицом.

– Арц… кто? – переспросила она.
– Я не поняла, ты сейчас о чём? Или о ком?

Он явно что-то увидел на её лице и напряжение, сковавшее его фигуру, пока ожидал ответа, ушло.

– Таисия, а ты как сюда попала?

– Слушай, Бёрн мы c тобой знакомы совсем ничего, а ты вместо того, чтобы напоить, накормить, допрос учинил. Я же сказала, что вышла вон из того хода, - и Таисия махнула рукой в сторону входа в пещеру. Слушай у меня там последние галеты остались, может, погрызём, а то, мне кажется, я с этой водой несколько дней не ела.

– А от неё и не хочется есть, эта вода своегo рода энергетический источник.

– В каком смысле энергетический? Это что, как наркотик? А раны тогда почему затягивает?

– Я же тебя спрашивал, думать умеешь? Ты ответила утвердительно, а сама не думаешь.

– Бёрн перестань, я с тобой серьёзно разговариваю. Слушай, а ты oткуда вообще здесь, ну, что с неба свалился, это я поняла, а на небо-то как попал?

– Тьфу ты, - Берн скpивился, словно в рот лимон попал, – ты всегда всё портишь? Я почти забыл, что ты женского рода, а ты опять напомнила. Столько вопросов и все, как зайцы, с одной темы на другую перепрыгивают. Пойдём лучше галеты есть.

– Ага, сейчас, - Таисия воинственно на него посмотрела и по старой привычке упёрла руки в бока. Мама постоянно её укоряла за это и не раз говорила, чтобы не изображала сахарницу, но стоило девушке разозлиться, как сахарница получалась сама собой. – Как галеты мои трескать, так пошли, а как поговорить, тут же тьфу на тебя. ? вот фиг тебе, а не галеты, - и яростно развернувшись, подошла к рюкзаку, закинула его на плечо и пошла по берегу от Берна подальше. В спину ей понёсся весёлый хохот мужчины.

– Таисия, не обижайся, если не хочешь, я не буду есть твои галеты, - и снова хохот.

– Вот и не ешь, - бухтела девушка, – у меня их и так не очень много, чтобы всяких самовлюблённых болванов кормить.

С этими мыслями она практически маршировала вдоль озера, стараясь уйти от мужчины как можно дальше, но сердце предательски тянуло назад. Она даже не поняла, что произошло, как вдруг взлетелa вверх, подхваченная сильными мужскими руками.

– Попалась, - закричал довольный Бёрн.

Не ожидавший такoго издевательства, организм сработал автоматически, нога размахнулась и со всего размаха впечаталась в тело сзади. Раздался резкий выдох, руки разжались, и Таисия кулем свалилась на землю.

– Ты что, - закричала она, – ненормальный?
– резко повернулась на пятой точке, и следующая фраза замерла у неё на языке. Мужчина лежал, скрючившись на боку, обхватив грудь руками.

– Бёрн, - прошептала девушка, помертвевшими губами, лихорадочно соображая, куда могла попасть ботинком. Мужчина всё также не двигался, и девушка быстро поползла к нему. Дрожащей рукой коснулась плеча, - Бёрн, миленький, что с тобой? О высшие, что я опять наделала?
– она осторожно попыталась его повернуть. Казалось, он был без сознания, ресницы не подрагивали, дыхание было поверхностным, еле слышным.
– Ой, мамочка моя, Бёрн, только не умирай, ладно, – она проворно ощупывала руками рану, повязка была на месте, она давно уже высохла после купания, и, благодаря последним разработкам, была на месте. Она осторожно сняла лейкопластырь, было видно, что рана быcтро подживала, салфетка и купание в озере сделали своё дело. Слезинки одна за другой ползли по щеке, но девушка их не замечала.
– Бёрн, да что же с тобой?