Герман обессиленно опускается на меня, придавливая своим разгоряченным телом. Целует губы, глаза, висок, и снова сжимает меня в объятиях, не давая возможности вздохнуть.

– Ядов, ты меня задушишь, – говорю я сорванным голосом. – Слезь с меня, – улыбаюсь я, проводя рукой по небритой щеке.

Герман пересаживается на водительское сидение, начиная приводить себя в порядок. А я так и остаюсь лежать, расслабленно рассматривая небо через лобовое стекло.

– Я думал, что ты меня бросила, – говорит Герман, застегивая пуговицы на рубашке и тоже глядя вперед.

– Ах вот какого ты обо мне мнения, – возмущенно взвиваюсь я, усаживаясь и натягивая штаны и футболку. – Поэтому не искал, а в семью игрался. Жена, сын. Что еще для счастья надо? Да?

– Ты ревнуешь? – Ядов заинтересовано смотрит на меня. – Янка, скажи, ревнуешь?

– Вот еще, – фыркаю я, отворачиваясь к окну. – Договор не хочу нарушать. Я, в отличие от тебя очень ответственно отношусь к данному слову.

– Какая же ты дурочка, – тихо смеется Герман. – Влад сутки не спит, тебя ищет. Я к Артуру ездил, в квартиру твоих родителей. А ты говоришь, не искал.

– Еще скажи, что и сестрица меня искала, – продолжая дуться, говорю я, но уже сбавив обороты. – Она сейчас у тебя?

– Нет, – Ядов заводит машину, и мы выруливаем с обочины на трассу. – Женьку у меня оставила, сказала, что будет через час, и снова пропала.

– Как-то все странно, – задумчиво говорю я. – Ладно, поехали быстрее. Хочу уже снять это шмотье.

– Я не против, – улыбается Герман. – Ты мне без всего больше нравишься.

Я толкаю его в плечо, и мы весело смеемся. Пока едем, Ядов рассказывает мне новости, которые узнал от Раи, я еще раз убеждаюсь, что во всех странностях, которые происходят последнее время, замешана моя сестра.

– Ты представляешь, Рая в больнице уже всех достала своим неуемным характером и нравоучениями, – весело говорю я, управляя машиной. Но ответа не получаю и бросаю взгляд на соседнее сидение.

Яна мирно сопит, свернувшись калачиком, на разложенном кресле. Распущенные волосы колышутся от ветра, врывающегося в открытые окна. Я сбрасываю скорость, стараясь как можно дольше насладиться этим моментом.

Когда я припарковываю машину у себя во дворе, Яна продолжает мирно спать. Я обхожу машину и открываю дверь с ее стороны. Аккуратно беру ее, такую хрупкую и родную, на руки и несу к дому. Яна только завозилась у меня на руках, устраиваясь поудобнее. На крыльцо с перепуганным лицом выскакивает Коля. Понимаю, что его волнение связано с появлением Яны у меня на руках, поэтому одними губами говорю:

– Все нормально. Она спит, – и проходя мимо шепчу. – Позвони Владу.

Николай утвердительно кивает, придерживая дверь и пропуская нас вперед.

– Мама! Мама! – навстречу вылетает Женька, но узнав, что это не она, останавливается, не добежав до нас всего пару метров.

Яна вздрагивает от крика и открывает глаза. Сонно щурится и останавливает взгляд на мальчике.

– Ты кто? – со всей детской непосредственностью спрашивает Женя.

– Герман, поставь меня, пожалуйста, – шепчет она мне на ухо, уже пытаясь освободиться от моих объятий.

– Я твоя тетя, сестра твоей мамы, – отвечает Яна, как только я ставлю ее на пол. – А тебя, как зовут, племянник?

– Женя, – он протягивает маленькую ручку для рукопожатия. Я ухмыляюсь, что ведет он себя как взрослый.

– А я Яна, – она жмет руку, присаживаясь рядом с ним на корточки.

– А ты знаешь где мама? Ты же ее сестра, – продолжает разговор мой сын, а мы все стоим вокруг и наблюдаем за этой картиной.

– Не знаю, малыш, – Янка пожимает плечами. – Может она дома? Ты помнишь где вы живете?

Мы все напрягаемся в ожидании ответа, а я ругаю себя на чем свет стоит за то, что сам не догадался спросить.

– Неа, – Женька отрицательно машет головой. – Мы то там живем, то там. А я все время в садике, иногда там и сплю. А когда я в садик пойду? Я хочу в садик.

– Сынок, ты пока в садик ходить не будешь, – я тоже присаживаюсь рядом с ними. – Тем более, мы не знаем, где он находится. Вот дождемся маму и тогда решим. А пока играй с дядями. Ты всех драконов победил?

– Я сегодня не рыцарь, – важно говорит Женька. – Мы в индейцев сегодня играем, а я у них там самый главный.

– Старейшина? – спрашиваю, пряча улыбку.