Растерянность ханов начинала забавлять Хаджи-Мурада. Отчасти он и сам был причастен к происходящему, потому что не пропустил к Ахульго несколько толп ополченцев, явившихся по зову сердца на помощь имаму, друзьям и родственникам. Он понимал, что их ждет, и не хотел напрасной крови.

– Эй, люди! – говорил он им.

– Это все равно, что прыгать в кипящий котел! Идите домой!

Кто-то уходил, кто-то пытался пробиться, но у Хаджи-Мурада хватало сил, чтобы их не пропускать.

Граббе принял аманата весьма дружелюбно. Смышленый мальчик напомнил генералу его сыновей, которых он так давно не видел и по которым скучал. Джамалуддин понравился ему и тем, что не смутился, представ перед генералом, по-взрослому, за руку, поздоровался и с достоинством отступил назад, ожидая, пока генерал переговорит с Юнусом.

Граббе впервые видел перед собой живого мюрида, и этот статный джигит показался ему готовым драгунским полковником, если не генералом.

– Так вот, значит, каковы эти люди, смеющие что-то требовать даже с петлей на шее, – думал Граббе, с чувством некоторого опасения рассматривая Юнуса, который спокойно смотрел ему в глаза и не собирался кланяться или заискивать.

– Иметь бы полк-другой таких удальцов, и горя бы не знали.

Денщик поднес Джамалуддину вазу с фруктами и конфеты, которых мальчик никогда не пробовал.

– Угощайтесь, вашество, – буркнул Иван, с любопытством разглядывая Джамалуддина.

– Не бойсь, не отравим.

Милютин и Васильчиков делали мальчику одобрительные знаки, но Джамалуддин отвел глаза, не решаясь дотронуться до яств без разрешения Юнуса.

Затем в палатку явились отрядные командиры и переводчик Биякай. Увидев ненавистного земляка, Юнус объявил:

– С ним разговаривать не буду.

– Переводчик при службе, – пояснил Пулло.

– Уберите, – настаивал Юнус.

– Ступай, любезный, – велел Граббе Биякаю, и тот нехотя ретировался, зло оглядываясь на Юнуса.

Юнус достаточно умел говорить по-русски, чтобы изложить то, что велел Шамиль. А Шамиль передал, что полагается на слово благородного генерала и надеется, что тот выполнит условия, которые сообщил в последнем письме.

– Ультиматуме, – уточнил Пулло.

– Называйте, как хотите, – ответил Юнус.

– Кроме выдачи сына, Шамиль должен отпустить пленных и аманатов от нейтральных аулов, – напомнил Граббе.

– Много ли их у вас?

– Два офицера, пятьдесят семь солдат. И немало аманатов. Есть еще и в других аулах, – сообщил Юнус.

– Шамиль их отпустит, если и вы отпустите наших.

– Пожалуй, – согласился Граббе.

– И чтобы не стреляли пушки.

– Разумеется, – кивнул Граббе.

– И уберите войска.

– Не все сразу, – сказал Граббе.

– Для уточнения всех деталей понадобятся личное свидание с Шамилем.

– Он согласен, – сказал Юнус.

– Что ж, чудесно, – сказал Граббе. Затем потрогал свои бакенбарды и обернулся к Пулло.

– Вести предварительные переговоры я поручаю генерал-майору Пулло.

Пулло щелкнул каблуками и приложил руку к козырьку.

– Не лучше ли встретиться главным людям и сразу все решить? – недоумевал Юнус.

– Сказал – сделал, без лишних разговоров.

Граббе недоуменно взглянул на мюрида, учившего его военной дипломатии, и сказал:

– Это было бы предпочтительнее всего, – кивнул Граббе.

– Тогда пусть Шамиль сам явится ко мне.

– Так не будет, – уверенно ответил Юнус.

– Это так же верно, как и то, что ты, генерал, не захочешь явиться к Шамилю на Ахульго, хотя это его сын в твоих руках, а не твой – у нас.

– Довольно! – помрачнел Граббе.

– Тут я распоряжаюсь. И еще раз объявляю, что говорить с Шамилем будет генерал-майор Пулло, начальник отрядного штаба.

Юнус посмотрел на генерала, стараясь его запомнить.

– Где будем вести переговоры?

– Предлагаю устроить встречу здесь, – сказал Пулло, показывая на карте.

– В трехстах шагах на юго-восток от Ахульго.

Юнус взглянул на карту и понял, что Граббе имеет в виду берег Койсу, где река, обогнув Ахульго, делает еще один крутой изгиб. Место находилось на равном удалении и от Ахульго, и от позиций Граббе, и Юнус счел его подходящим.

– Может быть, имам согласится. Мы дадим знать.

Джамалуддин не понимал, о чем они говорят, и решился напомнить о себе, дернув мюрида за черкеску.

– Юнус, отец велел мне сказать генералу, чтобы он ушел от нас.

– Я ему же все сказал, – ответил Юнус.