— Так, держи, — нашёлся я, сунув своей уже почти точно настоящей невесте обеих микроузбечек, — Держишь? Хорошо. Начинай утешать.

— Ч-что? — Юлька слегка выпала в осадок.

— Они сами расскажут, — махнул я рукой, ретируясь под жалостливые микроскопические стенания, — Будут пытаться удрать — током их, током!

В стенания добавился мат и угрозы. Ладно, хорошего понемножку, нужно бежать за Аносовым. Составим с ним протокол, привлечем сидящую внизу тетку свидетельницей, сделаю пару звонков… надо подложить соломки. А то вдруг у Паши получится со всеми? Ну, то есть со всей толпой?

У Паши получилось.

Об этом мы узнали, уже заселяясь в одну очень особенную гостиницу в Тверской области. Это была одноэтажная, точнее, с цокольным этажом, широкая и большая постройка, предназначенная для особо дорогих гостей города, приезжающих в небольших количествах. Сплошь обшитая деревянными панелями, гостиница была крайне уютным местом, а также частично и домом отдыха. В ней была великолепная сауна, немалых размеров бассейн, привозная кухня, возможность нажарить на заднем дворе собственные шашлыки, коптильня и… Да чего тут только не было!

Даже свежие газеты. Так бы я мимо прошёл, но худое, отчаянное и опухшее лицо Салиновского, украшающее передовицу, не позволило. Пришлось встать и читать. Хорошо, что у меня волосы уже много лет как торчат…

В общем, выпущенное на волю альтер-эго Паши дало стране если не угля, то поводов высрать кирпичей народного гнева — прямо с горкой. Давно уже не имевший нормального вагинального секса альфа-самец резко слетел с катушек и каким-то образом уговорил целую кучу девок на поход на пляж, перекрестив его на месте в нудистский и алкогольный. Дело было днём, так что компания развратничала в относительной безопасности, где им неслабо напекло головы и захотелось продолжения банкета. Его они продолжили у одной из пашиных «жертв» дома, откуда, слегка поредев в количестве, тоже успели смыться до того, как приехала вызванная соседями милиция, которой оставили несколько девок для вытрезвителя. В утешение, наверное, потому что думаю, что вряд ли эти девки были одетыми.

Затем «выжившие» пошли гулять… В общем, я просто не мог не ржать, читая, как теряя солдат и проигрывая бои, Паша, явно вштырившийся еще где-то по дороге, продолжал упорно вести войну до последней комсомолки. Его с неё и сняли, причем в фонтане. Конечно, история была подана как захватывающий детектив с таинственным злокозненным разумом (да сколько там мозгов-то?), но в конце лихой журналист устроил классный твист, представив самого Салиновского жертвой обстоятельств и злоумышленников. Последнему сильно помогли как мои и Аносова заявы, так и показания тетки в приёмной гостиницы. Отлично вышло.

Стыдно мне не было совершенно, ни за Пашу, которого вообще следовало куда сильнее наказать, ни за опороченных в разные места девок. Последние искали приключений? Они нашли приключения. И даже известность. Интервью от «героя Стакомска» тоже получили, кому куда пришлось. Или это автограф? В общем, неважно.

— Паша! — газету увидели влетевшие со мной феи.

— Паша? — заинтересованно подлетела за ними Юля.

— Он живой и здоровый, едет к нам, все хорошо! — поспешно сказал я, отдавая источник новостей и быстро отступая на неизвестные позиции в глубину роскошной, но весьма запутанной в ходах гостиницы.

Ну а что? С психами жить, на их языке выть. Юлька вон тоже отмазывается, что де устроила драку на своем концерте для того, чтобы подогреть сплетни и новости. Усилить, так сказать, изменение в народном мнении по поводу неё самой, а заодно подготовить почву, если вдруг Корно придётся отмазываться от совсем уж теряющих берега репортеров. Мол, Витя побит, он вас боится, идите на мужской половой член…

Вот тут мы несколько дней прекрасно отдохнули! Я так вообще кайфовал! С утра проснулся, разбудил подопечных, зарядочку там, пробежечку, затем плотный завтрак — и всё, до послеобеда свободны! А там в бассейне поплавать, чутка гирьки потягать, да и хватит, отдыхайте сколько влезет, только жрите под моим чутким надзором! Сам же помирился с феечками, гулял с Юлькой, звонил домой, даже Викусику набрать умудрился.

Под конец не обошлось и без печального момента, заключавшегося в том, что какая-то сволочь рассказала Рамазанову о существовании такой штуки как «спирт-плюс». А так как у нас тут уйма творческих личностей, а так как служивых бывших на Руси исконно-посконно уважают, то вскоре у Слона уже была нехилая порция порошка, который он и опробовал вместе с водкой, тут же ужравшись в зюзю. А затем, проснувшись, ужрался снова.

Пришлось принимать меры.

— А как дышал, как дышал… — зло приговаривал я вынутому из крохотного бассейна, заполненного ледяной водой специально для любителей бани, башкиру, — Какой, сука, вид имел! Тёртый калач! Суровый мужик!

— Слыш…брръхръррррбббб… — малоинформативно поведал мне вновь сунутый поглубже башкир.

Подождав пару минут, я вновь выдернул его из ледяной пучины.

— Ты алкоголик! — сообщил я хватающему воздух бывшему военному охренительно важную новость. Перед новым погружением.

— Пьянь!

— Дегенерат!

— Обосрался на боевом задании!

Продолжение следовало. В словах и эпитетах я не стеснялся, как и не особо парился по поводу здоровья периодически утопляемого. Тот, впрочем, быстро пришёл в себя и даже вырвался из бассейна, попутно попытавшись зарядить мне по морде. Зря, конечно, потому что советские бассейны это что? Это плитка. Много плитки. А в нашем случае плитка еще и очень мокрая.