— Да так… Моя лучшая подруга как-то заявила, что у меня адреналиновая зависимость, когда я предложила полетать на дельтаплане. Ей было страшно не то что подписаться на это мероприятие, а даже смотреть на планеристов с земли.

— У тебя нет никакой адреналиновой зависимости. — Цварг склонил голову к плечу, будто изучая меня. — Тебе нравится быть на этой площадке, в данный момент ты испытываешь искренний восторг, а страха ни грамма. Про таких гуманоидов у нас на Цварге говорят «родился в небе».

Я хмыкнула. Красивая фраза.

— Ты тоже, что ли, «родился в небе»?

— Нет. — Вейлор внезапно улыбнулся. — Страх высоты, темноты, тесноты и многие другие нерациональные страхи порождены глазами. А я слепой. У меня нет таких недостатков.

В зоопарке тоже было здорово. Я попросила сводить меня в павильон с тропическими бабочками. После того случая на лайнере ГХ-157 баттерфляриумы стали для меня особенным, почти волшебным местом. У меня было чувство, что, приходя в такие сады снова и снова, я рано или поздно встречусь с цваргом, который спас мне жизнь пятнадцать лет назад. Ведь оказались же мы тогда в одном месте!

После баттерфляриума Вейлор совершенно неожиданно купил розовую сахарную вату, и я чуть не взвизгнула от восторга. Как он догадался? Обычно соотечественницы тщательно следили за внешностью, сидели на фитнес-диетах для идеальной фигуры и не позволяли себе даже лишнего огурца, а я обожала сладкое.

Мы пообедали в тихом ресторанчике на берегу озера, и когда уже пора было расставаться, потому что у меня в планах стояла картинная галерея, Вейлор неожиданно попросил:

— Габи, у тебя не будет ещё полчасика? Надо кое-куда заехать.

— Да, конечно. Галерея работает допоздна. А куда?

— За кольцами. Сегодня на работе я сообщил, что женился, и наиболее внимательные уточнили, почему у меня нет кольца. Хотелось бы, чтобы наш брак выглядел максимально натурально. Да, и, кстати, было бы хорошо договориться о том, как мы познакомились. Не думаю, что заявка через агентство будет хорошо воспринята моей семьёй.

Слова Вейлора моментально вернули с небес на землю. Весь день я смеялась и улыбалась, воспринимая свидание с мужчиной как настоящее, и только-только осознала, что супруг-то всё время задавал вопросы не из интереса, а чтобы никто не догадался, что брак фиктивный.

— Да-да, конечно, — пробормотала я.

В ювелирном магазине де Бьён предложил выбрать обручальные кольца. Я ответила, что мне всё равно, и тогда уже цварг, вздохнув, попросил менеджера принести «самые приличные варианты». Я сидела в глубоком кресле и рассматривала фикус в горшке при входе, когда супруг позвал и уточнил:

— Габи, посмотри, пожалуйста. Такие тебя устраивают?

На мой взгляд, это была самая обычная пара золотых колец с симпатичной гравировкой, но судя по тому, в какую струнку вытянулся менеджер ювелирного и как широко скалил зубы, ничем не выдавая удивления от пары «слепой цварг и эльтонийка», украшения стоили немало.

— Да, подходят, — сказала я, бросив беглый взгляд.

В этот момент тренькнула тихая мелодия, и в магазин вплыла грациозная цваргиня неопределённого возраста в претенциозном платье в пол под руку с презентабельным джентльменом с лёгкой сединой в волосах. Её одежда и волосы были прямо-таки усыпаны драгоценным камнями, которые переливались всеми цветами радуги на свету. И вот как-то даже язык не поворачивался сказать, что это дешёвые стекляшки или бижутерия.

Ясно, элита местного разлива.

Женщина величественно остановилась по центру помещения, выбирая, к какой витрине подойти, но стоило её взгляду напороться на меня, как красивое лицо недовольно скривилось. Вокруг рта появились глубокие морщины.

— Так, я не поняла, — бросила мадам. — Меня кто-нибудь обслуживать будет?!

— Да-да, разумеется. Присядьте, пожалуйста, я сейчас закончу с клиентами и подойду к вам, — тут же отозвался единственный менеджер, мастерски пакуя в футляры наши кольца. Хозяин магазина явно пожадничал и счёл, что в выходной один сотрудник справится с потоком посетителей.

— Это ещё не весь заказ, — неожиданно сообщил Вейлор менеджеру. — Я хочу, чтобы вы показали моей жене помолвочные кольца.

— Это же сколько мне ещё придётся ждать?! — вновь активизировалась дамочка, добавляя в голос капризно-визгливых ноток. — Я, вообще-то, чистокровная цваргиня, драгоценность расы, меня должны обслуживать в первую очередь, а не всяких там… эльтониек!

Она сказала это с такой непоколебимой уверенностью, что я даже смутно что-то припомнила… Это как раз именно то, из-за чего на Эльтоне относились снисходительно к соседнему Миру: девочек на Цварге рождалось исчезающе мало, а отсюда им и давали статус «драгоценности расы», словно вещи какой-то. О них заботились, холили и лелеяли, но, тем не менее, цваргини даже не имели права покидать планету без разрешения отца или супруга… И выбирать мужа они обязаны были из каких-то списков Планетарной Лаборатории… С точки зрения менталитета свободолюбивых эльтониек, цваргини являлись несчастными женщинами, которым очень грамотно промыли мозги.