– Конечно, Шарлотта, я только буду рад, – ответил Энтин, – она сейчас думает только о том, как научиться всему, что умела Глэдис. Тянется к изучению экономики, документооборота и юриспруденции. Сейчас в полном её распоряжении поместье Глэдис, оно досталось ей по завещанию, и она уже нашла арендующих. Уже зарабатывает деньги, но ей только двенадцать. Я думаю, ты понимаешь то, к чему я клоню, Шарлотта. Я хочу, чтобы у неё было беззаботное детство.

– Оно у неё уже никогда беззаботным не будет, – миссис Холл покачала головой, – она вынуждена быстро повзрослеть. Ко всему не считаю её интересы чем-то плохим, она же копия Глэдис.

Шарлотта улыбнулась.

– Да, нравом она очень похожа, – Энтин закивал, – для меня это единственное спасение. Порой, когда она сидит рядом и читает документы по своему поместью, мне краем зрения кажется, что это Глэдис. Она даже также хмурится!

Энтин улыбнулся, но на глазах навернулись слезы, и он увел взгляд.

– Глэдис теперь в лучшем месте, а у тебя есть Руни. Я знаю, что она тебе не родная…

– Нет, Шарлотта, – Энтин покачал головой, – это вообще не обсуждается. Она моя дочь, потому что я её воспитал. И я её люблю. Она единственное, ну и этот дом, что осталось мне от моей любимой женщины. Кто, знает, если бы в своё время я бы не был таким вспыльчивым и нетерпеливым, Руни была бы моей дочерью.

– Ты молодец, Энтин, – Шарлотта улыбнулась, – я рада, что у Руни такой замечательный отец!

– Спасибо, – ответил ей мужчина, – и я думаю, вы можете хорошо дружить. Ко всему у тебя есть дочь, Обри, они также могут общаться.

– Я с тобой согласна! Только Обри, конечно, несколько младше, но не думаю, что это будет мешать, им общаться.

– Ей бы ещё найти подруг, – выдохнул Энтин, – надо пересмотреть всех своих знакомых, нужно делать так, чтобы Руни жила и не знала одиночества.

– Энтин, – миссис Холл обняла его, и он ответил на её объятия, – ты такой сильный! Как бы я хотела быть такой же!

– Ты такая же, Шарлотта. Ты такая же! Ты пришла, ты предложила помощь, ты не бросила меня и Руни.

– Я никогда бы этого не сделала.

После этого Руни и миссис Холл стали очень часто проводить время вместе. Обычно перед вечерним чаем они гуляли по магазинам, снимали мерки, заказывали платья и шляпки, а также покупали новые ленты в волосы и перчатки.

В первый раз Руни чувствовала себя очень неудобно. Миссис Холл была подругой её матери, но не её, ко всему она была взрослой. Поэтому Руни часто молчала, на всё соглашалась, отвечала коротко и односложно. При этом Руни чувствовала себя виноватой, она знала, что женщина пытается вернуть её к жизни после смерти матери, а она вместо того, чтобы вести себя подобающим образом, была холодной и отдалённой. Она была благодарна миссис Холл, но никак не могла заговорить с ней первой.

В конечном итоге, она постаралась взять себя в руки и заговорить. В тот момент они уже возвращались в Нерис-Хаус и прогуливались по улице, разглядывая витрины магазинов. Они дошли так до пекарни, и Руни почувствовала сладкий запах булочек с маком.

– Правда, пахнет волшебно, миссис Холл? – спросила она.

– Да, запах чудесный, хотела бы что-нибудь? – спросила женщина.

– Нет, спасибо, – ответила Руни.

– И ещё, называй меня мисс Эванс, так мне привычнее, – женщина улыбнулась девочке.

– Хорошо, мисс Эванс, – ответила она.

– Я знаю, Руни, что когда-то ты отдала туфли бедной девочке, – вспомнила Шарлотта.

– Да, – Руни кивнула, – мы тогда с мамой купили очень дорогие туфли, но та девочка была босиком.

– Это очень великодушно с твоей стороны.

– Мне все это говорят, – Руни пожала плечами, – мне похвалил даже Джон.

– Джон? Ты про сына вашей прислуги? – спросила женщина.

– Да, – ответила девочка, – сейчас он в море. У него очень красивая форма, чёрная с золотыми пуговицами. До смерти мамы он был просто стюардом, но сейчас он впередсмотрящий. Миссис Джонс всё время рассказывает, как у него дела, а порой он возвращается в Нерис-Хаус и рассказывать про США. Он там был, потому что работает периодически на пассажирских суднах. Но хочет быть военным, служить в морском флоте. Но обычно он работает на грузовых суднах, которые занимаются поставками продовольствия из Франции в Англию и наоборот.

– Вы хорошо общаетесь? – спросила миссис Эванс.

– Он мне хороший друг, наверное, – ответила Руни неуверенно, – он очень смелый! Его любовь – это море. А ещё он не поддерживает набожность родителей, и я его понимаю. Я в Бога тоже не верю.

– Руни, тише, – миссис Эванс обернулась через плечо и осмотрелась вокруг, – такие вещи лучше не говорить в людных местах, это может плохо сказаться на репутации.

– Я знаю, что люди могут плохо отнестись к моему мнению, – ответила ей Руни, – я знаю, что для людей свойственно считать, что девочка из уважаемой семьи должна расти с верой в Бога и регулярно посещать церковь. Но мы с отцом этого не делаем.

– А ты хотела бы сходить в церковь?

– Нет, – Руни уверенно покачала головой, – я не хочу туда.

– Из-за того, что ты не веришь? – спросила тихо миссис Эванс.

– Из-за того, что его просто нет, – также тихо ответила Руни.

– Почему ты так думаешь?

– Так проще, чем задаваться вопросом, что, если он есть, зачем забрал у меня маму, – ответила девочка.

Миссис Холл хотела согласиться с ней и сказать, что её мысли вполне логичны, но в место этого заговорила: