Боровой покачал головой:

— Ты сомневаешься во мне как в своем друге?

— Нет, просто ты чересчур консервативен.

— Я же ученый. Каким я еще должен быть?

Академик пожал плечами.

— Так в чем же дело?

— У меня появилась внебрачная дочь, Алина. Ей всего девять лет.

— И что же в этом такого катастрофического?

— Да ничего собственно, если не учитывать тот факт, что девочка, которая бегает на территории станции, и есть моя дочь.

Глава XVI

Их распределили по расставленным среди поля палаткам и раздали постельное белье. Внутри стояли раскладушки с разбросанными на них матрасами и подушками.

Одеяла выдали уже после.

Поужинали они в отдельной палатке, на неудобной скамейке, куда приносили еду в специальной армейском котелке.

Марине крупно повезло — к ней подселили еще двух человек, один из которых был ее новоявленный приятель.

— Нас сама судьба носами сталкивает! — отреагировал он в своей шутливой манере. — Может, после разведешься со своим Пашей и выйдешь за меня замуж?

— Бегу и спотыкаюсь!

— Ну во-о-от… — с наигранным огорчением протянул Сергей. — Я к ней, значит, со всей душой, а она…

— Что здесь делает ребенок?

На пороге палатки появилась маленькая девочка в школьной форме. Длинные вьющиеся волосы прятались за спиной, как и белые ленточки, которыми перехватили тяжелую прядь. Бант напоминал яркий полумесяц среди ночной черноты. На подбородке вырисовывалась вертикальная, едва заметная, линия. В уголках пронзительных синих глаз собирались мелкие морщинки, стоило малышке улыбнуться. Кончик носа слегка подрагивал, пытаясь распознать незнакомцев через обоняние и прочувствовать ранее неведомый запах.

— Тебя как зовут? Как ты здесь оказалась?

Девочка остановила свой взгляд на светловолосой даме, прищурилась, изучая ее сквозь маленькие щелочки глаз, и расплылась в довольной улыбке.

— Она что, не умеет разговаривать?

— Да не-е-е, притворяется.

Марина пожала плечами:

— Может быть.

Марина всю ночь не могла уснуть. По лицу текли струйки обильного пота, заливая и щипая глаза. Едва прикрытые одеялом ноги жутко чесались. Кожа на стопах горела от долгого ношения носков из плотной ткани. Да и пижама была намного толще армейской куртки.

“Они решили о нас так позаботиться? Забавно…”

Марина перевернулась на другой бок и почесала икры.

Одеяло от неловкого движения упало на голую землю.

“Комаров здесь нет. Тогда откуда этот чертов зуд?!”

Сергей, разбросав руки по разные стороны и отбросив в ноги пододеяльник без одеяла, спал на соседней раскладушке. Здоровенный детина храпел так, что палатка сотрясалась будто от раскатов грома в ясный летний день.

“Храп хуже комаров…”

Им строго-настрого запретили покидать палаточный городок: в эвакуированной Припяти разбушевались мародеры, вытаскивая из оставленных жильцами домов мебель, технику и другие вещи.

Вечером, укладываясь спать, Марина приметила двух солдат с автоматами наперевес недалеко от своей палатки.

Сев на постели и свесив ноги, Марина бросила взгляды на спящих приятелей. Раскладушка предательски скрипнула, но ни один из них не проснулся. Подойдя к закрытому на “молнию” выходу, она взялась за “собачку” и потянула ее вниз. Затем осторожно выглянула на улицу и покрутила головой в разные стороны: солдаты с автоматами исчезли.

Девушка пролезла через небольшую дыру и, выпрямившись, отряхнулась.

Перед глазами зияла глубоко протоптанная тропинка.

Пожелтевшая трава вонзилась в потрескавшуюся кожу. Хрустнула тоненькая веточка под ногами. Непроглядная темнота давила на психику, подпитывая страхи не реалистичными картинками из своего воображения: два блестящих, без зрачков, белых и смотрящих из-за кустов глаза.

Порывы ветра прогнали, подобно песку пустыни, непроглядную темноту, вычерчивая контуры серебристого здания: из черноты проявилась металлическая труба, что разрезала темный небосвод на две половины. Звезды сгинули, как и яркий полумесяц, некогда освещавший тропинку. Выплыл темный, как уголь, прямоугольник, состоящий из нескольких этажей с мелкими непроглядными окнами. За ним показалась верхушка бетонного вентиляционного канала.

Внезапный ветер взъерошил длинные золотистые волосы и бросил в лицо горсть мелких зеленых “самолетиков”. Марина обернулась и заметила, что палаточный городок растворился в темноте. Из уст невольно вырвался испуганный стон, когда она нос к носу оказалась перед разрушенным взрывом энергоблоком, пугающим своей развернутой черной пастью и величиной в несколько человеческих ростов.

— Добро пожаловать в Чернобыль!

На фарфоровом лице появилась ядовитая улыбка. Темные распущенные волосы незнакомки неподвижно висели у нее за спиной. Нагое тело прикрывали какие-то непонятные черные лохмотья. Холодный взгляд синих глаз заставил Марину остолбенеть. Пот выступил на ее лбу, чувствуя, как душа, испугавшись резких перемен, ушла в пятки. Руки покрылись мелкими мурашками. Сердце пыталось выскочить наружу, пробивая своими ударами грудную клетку.