Валентин Катаев
Дорогой, милый дедушка
– - А что сейчас будет?
– - А ты прочти .
– - Я не могу.
– - Скандал!Такая большая девочка и до сих пор не научилась читать.Ты же знаешь буквы?
– - Знаю.
– - Ну,так что там написано на экране? Какая первая буква?
– - Три.
– - "Три" не буква, а цифра. А это буквы. Понятно тебе?
– - Понятно.
– - Теперь говори, какая это буква?
– - Забыла.
– - Вот тебе и раз! Это же буква не простая, а буква твоей мамы.
– - Ж?
– - Это когда твоя мама была такая же мфленькая, как ты. А теперь у неJ другая буква. Ну?
– - Е? Евгения?
– - Верно. А потом какая буква?
– - В.
– - Молодец. Дальше ?
– - Г.
– - Умница. Потом?
– - Опять три. Нет, нет! Опять Е.
– - Верно. Дальше.
– - Дальше Н. Потом И, потом ещJ раз И, но только со скобочкой наверху. Да, деда ?
– - Абсолютно верно. А всJ вместе? Только не сразу, а сначала подумай хорошенько. И не Jрзай, а сиди смирно. Ну, складывай буквы.
– - Не могу!
– - Пой.
– - Петь?
– - Ну да. Пой красиво и музыкально.
– - Ев-ге-ний.
– - Молодец! Дальше.
– - Дальше буква О. Москва. Да, деда?
– - Москва здесь ни при чJм.Ты не гадай и не хитри, а читай по буквам.
– - О.Н.Е.Г.И.Н.
– - А вместе?
– - Евгений Онегин.
– - Гениальный ребJнок!
– - Деда, а что наверху написано маленькими буквами, я не могу разобрать?
– - Написано "Чайковский".
– - Корней Иванович?
– - Слава богу, нет.
– - А какой?
– - ПJтр Ильич.
– - А он что?
– - Он, вообрази себе, композитор.
– - Это сейчас его показывают на экране?
– - Его.
– - Какой красивый, с бородой! А это кто сейчас появился? Его дочка?
– - Не думаю.
– - А кто?
– - Истолковательница.
– - А почему у неJ такие сердитые мездри?
– - Не мездри, а ноздри. Сколько раз я тебе говорил. Пора знать. И сиди спокойно, не вертись. Не мешай слушать.
– - Что слушать? Как она истолковывает? А когда начнJтся самый этот Евгений Онегин ?
– - Уже начинается.
– - А что это показывают?
– - Оркестр.
– - А почему так много пустых стульев? У музыкантов грипп? Как скучно! Может быть, перекинемся на вторую программу? Вдруг там "Спокойной ночи, малыши"? А то здесь всJ равно ничего не видно, а только немножко слышно.
– - Молчи. Сейчас всJ увидим. Вот уже видно.
– - Это на даче? А чего они делают?
– - Варят варенье.
– - Какое?
– - ВишнJвое.
– - С косточками?
– - Без.
– - А косточки?
– - Вынули шпильками.
– - И выбросили?
– - Да.
– - В оркестр?
– - Молчи, не мешай.
– - А ещJ что они делают?
– - Поют.
– - Про львов?
– - При чJм тут львы! Поют совсем про другое.
– - Нет, про львов. "Слыхали львы, слыхали львы". Деда!
– - Что?
– - А львы слыхали?
– - Не имею понятия.
– - А если слыхали, что тогда? Они сюда не придут?
– - Кто?
– - Львы.
– - Не придут. Здесь не цирк.
– - А что?
– - Опера.
– - Львы в оперу не приходят?
– - Редко. В самом крайнем случае.
– - А что это за две другие женщины пришли?
– - Две сестры.
– - Как их зовут?
– - Толстенькую Оля, а чJрнееькую Таня.
– - А третья сестра где?
– - Нету. Только две.
– - А мама ходила на троих.
– - То совсем другое.
– - Цирк?
– - Нет, драма.
– - Кто эти, которые варенье варили?
– - Мама и няня.
– - Такие молоденькие?
– - Каких бог послал. И молчи. Хоть на минутку закрой рот.
– - А Ольга богатая?
– - Почему ты так решила?
– - Красиво одета. С оборочками. А Татьяна, наверное, бедная, да деда?
– - Не скажи! Тоже довольно зажиточная.
– - Как интересно. Одна беленькая, другая чJрненькая, одна резвушка, а другая грустненькая. Деда, я видела, как резвушка рпобовала пальцем варенье, а та, другая, Татьяна, всJ время понарошку книжку учила, наверно, арифметику. Смотри, деда, уже пришли народные песни и пляски, давай лучше перекинемся на вторую.