Не дальше как этим летом Гаврик разгружал в Практической гавани арбузы у одного грека, по двадцать копеек в день, работал целую неделю, а в субботу пришел в контору получать один рубль сорок копеек по записке старосты артели и получил дулю.

Грек сказал:

–  Иди, мальчик, не морочь мне голову, я ничего не знаю. Староста тебя нанимал? Нанимал. Так пускай староста с тобой и рассчитывается.

А старосты и след простыл.

Знаем мы это.

–  Эге, где еще эти три рубля! - упрямо повторил Гаврик.

–  Три рубля есть, - сказал Петя.

–  Где же они? Покажь.

–  Есть.

–  Я их не вижу.

–  Увидишь.

–  Хочу видеть.

–  Мои три рубля лежат в государственном казначействе.

–  Это не важно. Я их хочу видеть глазами. Покажи.

–  Осел.

–  Ты!

–  Ага, заело!

–  Кого заело?

–  Тебя заело. Ха-ха! Это тебя заело. Я - вкладчик. А ты кто? Босявка!

–  От босявки слышу.

–  Не гавкай! У меня на книжке три рубля, а у тебя что? Дуля!

–  У меня дуля?

–  Да. У тебя дуля с маслом. Вот такая дуля. На, съешь.

Петя быстро стащил зубами перчатку и поднес к глазам Гаврика кулак, сложенный дулей. Большой палец высовывался очень далеко и оскорбительно двигался, почти царапая нос Гаврика довольно грязным ногтем. Это было сильнейшее оскорбление.

Петя не сомневался, что сейчас начнется драка. Он побледнел, вдавил голову в плечи и выставил кулак. Но, к удивлению, Гаврик ничуть не обиделся. Он снисходительно оглядел Петю и сказал:

–  Чего нарываешься? Не нарывайся. Стой. Смотри сюда.

С этими словами Гаврик, не торопясь, расстегнулся, полез глубоко в недра своей тужурки, покопался там и поднес к Петиному носу кулак, в котором было что-то зажато.

–  Видел?

Гаврик разжал пальцы, и, к своему безграничному изумлению, Петя увидел горсть серебряных и медных денег.

–  Рубль тридцать, - сказал Гаврик, ловко подбросив на ладони стопку коротко звякнувших монет.

Затем он бережно опустил их обратно в недра тужурки и застегнулся.

–  Ага! Ну, кто теперь вкладчик? Кто босявка? У кого дуля? Спрячься!

–  Откуда у тебя деньги? - закричал Петя.

–  Заработал, - коротко сказал Гаврик.

Лицо его стало очень серьезным, озабоченным. Он вздохнул.

–  Понимаешь, такое дело, - сказал он, сплевывая. - Мотька опять порвала ботинки. Ну что ты скажешь на эту девочку! Совершенно порвала. Ни один сапожник не берется. Я прямо не знаю, что мне с этой девочкой делать. На ней все горит. Докрутилась до того, что не имеет в чем идти в школу. Сидит дома. Главное, я ей на пасху купил совершенно новые ботиночки за четыре двадцать. И - что ты скажешь! - уже от них ничего не осталось. Как тебе это нравится? Такая отчаянная девочка. Навалилась на мою шею. А что же делать, как поступать? Хожу, подбираю ей ботиночки. Только никак не могу подобрать. Ничего нет подходящего. Кругом такие цены, что хоть не заходи в магазин. Самые дешевые детские ботиночки - три восемьдесят. Где я такие деньги возьму? Я их не сам делаю. Теперь думаю заскочить на тульчу, может быть, там подберу что-нибудь подходящее.

Гаврик все это рассказывал не торопясь, солидно. Его небольшое лицо, пестрое от холода, выглядело строгим и озабоченным, как у взрослого. Петя вполне сочувствовал своему другу и хорошо понимал его.

Гаврику действительно приходилось очень туго. Все заботы о семье лежали на плечах Гаврика. Работать приходилось ему одному. И он работал, сколько хватало сил.

Но не так-то легко было найти работу и заработать деньги четырнадцатилетнему мальчику в то время, как многие взрослые тоже ходили без работы.

Летом еще туда-сюда. Летом случалась работа в порту. Летом поддерживали знакомые рыбаки, бравшие на лов. А зимой приходилось совсем плохо. Бывали дни, когда вся семья ничего не ела. А тут еще эти Мотины башмаки! Отчаянная девочка, на ней все горит!

–  Попробую заскочить на тульчу, - сказал Гаврик. - Может быть, там подберу что-нибудь подходящее. А ты куда шмалишь?

–  В государственное казначейство, получать свой вклад, - сказал Петя солидно.

–  Так тебе и дадут.

–  Бьем пари, на что хочешь.

–  Закройся!

–  А я тебе говорю - дадут. В сберегательной книжке написано: "Вклады выдаются немедленно и по первому же требованию". Вот я сейчас пойду в государственное казначейство, получу вклад и куплю... электрическую машину.

Электрическая машина соскочила с языка неожиданно для самого Пети. Но не мог же он не козырнуть чем-нибудь перед приятелем, который шел на толчок покупать ботинки!

–  Что ты купишь? - спросил Гаврик.

–  Электрическую машину, - небрежно сказал Петя с таким видом, как будто покупал электрические машины каждый день и не придавал этому никакого значения.