Как вы уже поняли, друзей моего возраста у меня не было. Нет, детей в деревне имелось много, и дедушка с бабушкой часто советовали мне подружиться с кем-нибудь, но, будучи единственным ребёнком в семье, я слишком привык к обществу взрослых. А потому и здесь не нуждался в друзьях-детях. Особенно здесь. Почему?

Есть в деревнях один большой плюс – неподдельное ощущение свободы. Когда просыпаешься с криком петуха, выбегаешь на улицу и вдыхаешь холодный запах утра. Откуда-то снизу доносится ленивое мычание коров, идущих пастись в раскинувшиеся зелёным ковром поля, в нос ударяет запах только что извлечённого из печи хлеба, а из сарая выходит с ведрами свежего молока бабушка. Дедушка ставит пузатый самовар на стол, и становится понятно, что без него в этом доме было бы слишком пусто. Как и без горшочка со сметаной, всю ночь простоявшего в холодильнике. Да, сметану, масло и творог бабушка делала сама. Вставала на рассвете, доила коров и уходила в летнюю кухню. Собирала сливки по горшочкам и отправляла в холод. Сметана получалась желтоватой и густой, слегка отдавала чем-то сладким и пахла… бабушкиными руками.

Но до этого я девять месяцев ждал момента, когда отец войдёт в мою комнату с билетами в руке, которые означали только одно – лето в деревне: дни, наполненные теплом, уютом и светом. Я нисколько не расстраивался, когда родители уезжали через неделю после нашего приезда к дедушке с бабушкой. Возможно, я не скучал по ним и эти три летних месяца. Вы не подумайте: я люблю своих родителей, даже больше, чем они могут себе представить! Но в деревне у меня просто не было на это времени. Особенно в то лето, о котором я хочу вам рассказать. Тогда произошло многое, что перевернуло мою жизнь с ног на голову и раскрутило на 180 градусов. Именно тогда я впервые услышал от дедушки про крепость.

Случилось это, когда однажды ночью я пробрался к нему в спальню, чтобы стащить ключ от кабинета. Дедушка тут же проснулся, стоило моей руке потянуться к его груди. Я испугался – думал, что меня отругают и волшебной комнаты мне не видать, как своих ушей. Но дедушка не стал меня отчитывать, он лишь слабо улыбнулся и потрепал меня по волосам, сказав:

– Человек – это крепость.

– С драконом на самом верху башни?

– И жандармами по периметру, и лучниками в стрельницах, и, конечно, крокодилом в пруду, – дедушка мягко рассмеялся: – Однажды эта крепость станет твоей навечно и это совершенно естественно, так и должно быть. Только не позволяй никому её разрушить.

Конечно, я ничего не понял. Мне казалось, что это отрывок из какой-то сказки, чтобы меня утешить и отправить в постель. Только спустя годы я пойму, что он имел в виду, когда однажды вернусь в это место.

Я буду уверен, что кресло так и стоит у массивного стола, даже если дедушка в нём уже не сидит; буду уверен, что кабинет остался кабинетом, даже если и погрузился во мрак. Стоять перед знакомыми дверьми будет больно: ни щекочущего затылок волнения, ни будоражащего сознание предвкушения, ни бешено стучащего сердца. Я вставлю ключ в замочную скважину – раньше ручки двери были на уровне моих глаз, а сейчас…

Поворачивая ключ, я буду умолять дедушку быть там. Ведь мне до сих пор больно. Ведь я всё ещё влюблен…

Подарок цвета звёзд

Каждый является звездой

и заслуживает право на сияние.

Мэрилин Монро

Той же ночью, когда я узнал про крепость, дедушка не отправил меня в постель. Он осторожно встал с кровати, чтобы не потревожить сон бабушки (но мы-то знаем, что это бы её не разбудило) и попросил меня одеться потеплее, пока сам натягивал кофту. Прямо в пижамных штанах и резиновых шлёпанцах, мы шли с дедушкой по деревне. От неожиданности этой ночной вылазки моё детское сознание трепетало точно мотылёк, кружащийся у лампочки. Всю дорогу до холма, где у нас было тайное место возле старого дуба, я пытался выяснить, зачем мы идём туда ночью. Но дедушка только щёлкал меня по носу. Он всегда так делал, когда не хотел отвечать или был занят. Поднявшись наконец на холм и разостлав плед на мокрой траве, дедушка похлопал по своим коленям. Я послушно опустился к нему.

За спиной возвышался одинокий дуб, а почти под ногами, словно ковёр, пестрели домики. Деревня была небольшая, до ближайшего города около двух часов езды. Всего одна школа, что-то вроде клуба и парочка магазинчиков с набором самого необходимого. Оставляя меня на лето, родители всегда привозили с десяток пакетов разных продуктов. Как-то раз они и сами захотели остаться со мной, но спустя неделю к нам вдруг приехали пожарные. Один из них, размером со шкаф, неожиданно показался над крышей Рохана на подъёмном кране. Оказалось, на работе срочно понадобилось присутствие отца, а так как связи в деревне не было, то решили позвонить прямо на пожарную станцию в ближайшем городе. Что ж, план однозначно сработал.

– Сегодня я хочу подарить тебе кое-что, – дедушкин голос отчётливо звучал в ночной тишине, – но ты должен пообещать, что будешь бережно хранить это всю жизнь.

О чём только я тогда не думал! О печатной машинке, о ключе от кабинета, о соломенной шляпе, в которой он всегда выходил из дома (она была на нём даже сейчас), о новом велосипеде и о многом другом, что мне очень хотелось получить.

– Хорошо, – я закусил губу в ожидании.

– Что ты видишь там? – он указал на сотни домиков внизу.

– Деревню.

– Всё? – дедушка слабо улыбнулся и поднял голову. – А там?

– Звёзды. Много звёзд.

– Тебе же нравится космос? – я кивнул. – Ты прав, на небе много звёзд, как и людей на земле. Каждая из звёзд живёт по-своему: одни горят ярко, другие едва заметно, а какие-то и вовсе сгорают. Что случается со звездой, которая вот-вот потухнет?

– Маленькие звёзды живут дольше всех, а когда исчезают, то просто расплываются облаками газов во вселенной, – космос действительно был мне интересен, и я зачитывался книгами об астрономии. Даже на потолке моей комнаты была карта звёздного неба: – Большие звёзды взрываются. А после взрыва образуется чёрная дыра или очень плотная нер… нейр… нейтронная. Но от такого взрыва вселенной даже лучше – так рождаются новые звёзды и даже планеты!