Шрифт:
Посетитель присел к редакторскому столу, с благоговением положил локти на корректуру и долго смотрел на редактора детскими голубыми восторженными глазами.
Наконец он воскликнул:
– Прямо удивительно!!
– Что удивительно?
– Удивительно, до чего у вас это самое ловко получается. Другой редактирует, редактирует, а ни черта не выходит. А у вас - прямо-таки замечательный журнал.
– Ну уж, и замечательный, - застенчиво пробормотал редактор. - Журнал как журнал.
– Нет! Именно замечательный! - с жаром воскликнул посетитель. - Не отпирайтесь. Верите ли, это мое самое любимое чтение. У нас дома его все буквально запоем читают. И жена, и бабушка, и домашняя работница, и детишки.
– Ну что вы! Зачем же детишкам и бабушке читать запоем "Вестник кооперативной товаропроводящей сети"?
– А вот представьте себе! Культурная бабушка. Не по летам развитые малютки. Вы недооцениваете значения вашего прекрасного органа. Мы его четвертый год выписываем.
– Помилуйте, да он существует всего три месяца!
– Тем более. При столь высоком качестве каждый месяц можно смело считать за год. Впрочем, не будем отклоняться. Мне нужно с вами поговорить. Я буду краток. Два слова.
Посетитель суетливо вскочил, глаза у него утомленно сверкнули, и он заговорил граммофонным голосом:
– Идя навстречу все более и более растущим потребностям, наша организация, не щадя затрат, решила организовать специальный институт для обработки общественного мнения и создания прочных литературных репутаций. Нет больше плохих журналов! Нет больше слабых писателей! Нет больше скучных романов! Если у вас наблюдается острый упадок таланта, хроническое идейное заикание, стилистическое бессилие, вялый язык и политическая близорукость, не впадайте в отчаяние. Вам стоит только позвонить то телефону пять шестьдесят два - пятьдесят один (Москва, Пушечная улица, дом номер пять) в наш всемирно известный Критико-библиографический научно-исследовательский институт, и мы немедленно вышлем опытного агента для подписания договора на систематическое обслуживание вашего многоуважаемого журнала недорогой, снисходительной, изящной, авторитетной критикой, которая в течение нескольких месяцев восстановит в глазах советской общественности вашу пошатнувшуюся репутацию, создаст вам широкий круг поклонников и навсегда избавит от необходимости утомительной самокритики.
Институт может подвергнуть критическому анализу ваш журнал за все время его существования и даже за первый квартал текущего года.
Институт может на основе критического анализа дать сжатую статью и в течение тридцати дней опубликовать ее или по вашему указанию в руководящих органах печати, или в своем журнале "За большевистскую критику".
Институт гарантирует вам свое участие во всех общественных мероприятиях, связанных с оценкой журнала (докладчики, подбор рецензий и прочее).
Институт обязуется, если в печати появятся отзывы, не совпадающие с оценкой института, бесплатно подвергнуть материал вторичному анализу.
Цены умеренные.
Один авторский лист журнала 20 рублей.
Два " " " 40 рублей.
Три " " " 60 рублей.
Энциклопедиям, многотомникам, крупным научным трудам и прочим оптовым покупателям скидка.
Институтом привлечен обширный штат опытных рецензентов как по общим, так и специальным вопросам литературы, науки, искусства и спорта.
Восторженные рецензии обеспечены. Масса благодарностей. Тайна гарантируется...
Посетитель вытер вспотевший лоб и положил на стол договор.
– Подписывайте - и репутация вашего журнала обеспечена. Ну?
– Знаете ли, - замялся редактор, - журнал у нас новый, денег мало... Мы не можем.
– Не можете? - зловеще спросил посетитель. - Хорошо-с. Увидим.
– Что же мы увидим? - ужаснулся редактор.
– Увидим, как ваш журнал погибнет в пучине общего молчания и равнодушия. Честь имею кланяться.
– Подождите! - крикнул надтреснутым голосом редактор. - Не уходите! Один вопрос. Вы, кажется, сказали, что вы можете за небольшое вознаграждение дать сжатую статейку в любой руководящий орган советской печати по нашему указанию?
– Можем. А что?
– В таком случае вот вам двадцать рублей, и будьте любезны, напечатайте в ближайшем номере газеты сжатую статейку о том, как работает ваш институт.
1935
ОДНОФАМИЛЕЦ
– Вы уволены.
– Почему?
– Как чуждый элемент. Вы родом из станицы Динской?
– Да.
– Ну, значит, вы дворянин Малышевский из станицы Динской, помещик.
– Я действительно Малышевский, действительно из Динской. Но тем не менее не помещик, а, наоборот, сын казака-хлебороба.
– Докажите.
– Хорошо.
И человек отправился из станицы Крымской в станицу Динскую за доказательством своего крестьянского происхождения. Сделать это было очень легко, так как в сельсовете имелись все необходимые документы о том, что сын казака-хлебороба, учитель Малышевский никакого отношения к помещикам той же станицы не имеет.