Шрифт:
– Слушай, пирожки офигенные. Жаль, что быстро закончились.
– А-а-а… спасибо. Я могу еще напечь.
– Прямо сейчас?
– Да нет… – Ариадна почувствовала, что краснеет. – Вообще. Ну если вдруг надо…
– Понял.
Песня была старая-старая, из их школьных времен.
Наверно, это мой рай –Искать его отраженьеВ предметах черного цветаИ слышать в голосе май… [4]4
МакSим «Мой рай».
И Ариадна плыла в музыке, в его руках, чувствуя, как теплые пальцы касаются голых лопаток.
И хорошо, что он не знает про такую, как я.И что в мечтах моих ванильные снежинки – зима.А под шагами босоногими метели и лед,Он больше никогда из мыслей моих не уйдет. [5]Не дышалось и не виделось. Практически не верилось, хотелось уткнуться носом в грудь, в черную рубашку, но… нельзя… и…
5
МакSим «Мой рай».
… И песня закончилась.
А Марка тут же подхватил Пашка Фирсов, который на «Феррари» и который все же принял виски, сказав, что уже договорился с другом, тот подъедет и отвезет его домой. «Он даже обрадовался, потому что порулит на такой красотке». Сказал, довольно хохотнул, а потом вцепился в Марка.
– Короче, у меня чумовая идея совместного бизнеса родилась.
– Давай потом, – попытался протестовать Марк.
– Не-не, потом я забуду. Дело точняк. Короче…
И Марк исчез. Будто его и не было. И танца не было тоже…
Только Маша Яковлева спала на стуле, свесив голову на грудь. Совсем не степенно спала. Даже чуть не упала – ее вовремя поймал Влад Каменский. Потом Алиса очень шумно и демонстративно засобиралась домой – дома же ждут муж и три ребенка. Марк все никак не появлялся, и Ариадна поняла, что ей, пожалуй, тоже пора.
А голые лопатки помнили прикосновение теплых пальцев.
И мне не стыдно закричать о том, что это любовь,Его слова за три минуты так прожгли мою кровь.Я продолжаю повторять себе, что все хорошо… [6]6
МакSим «Мой рай».
7
Ужин с Олегом Шевцовым в выходные отменился. Он позвонил, сказал, что из-за старой травмы оказался в больнице, извинился и заверил – предложение остается в силе, просто переносится на более поздний срок.
Полине хотелось узнать, что случилось и не нужна ли помощь, но профессор говорил так подчеркнуто бодро и даже по-командирски, что она не решилась лезть с расспросами. Все-таки они не близкие знакомые. Они друг другу… почти коллеги, и то не совсем.
– Выздоравливайте, – пожелала она.
– Непременно, – пообещал он.
А потом был долгий разговор с Нонной, которая сходила с ума от первой и, конечно, огромной любви сына.
– Эта девчонка добьется того, что он бросит школу! – причитала в трубку подруга.
– Ну погоди, еще осень, может, они вообще через месяц рассорятся. Он же ходит к репетиторам? – успокаивала Нонну Полина.
А у самой вчера сын не пришел ночевать. Прислал в полночь сообщение: «Я сегодня у себя», и на этом все.
– Ходит, – подтвердила Нонна, шумно высморкавшись.
– Вот видишь, голову не теряет.
А мой сын, кажется, потерял. Полина была уверена, что ночевал он с этой Женей.
– Ты думаешь? – в голосе подруги слышались жалостливые нотки.
– К репетитору ходит, прогулял пока только физкультуру и пару факультативов…
– Обязательных! Обязательных факультативов по русскому! Там рассказывают, как надо правильно писать сочинения!
– Слушай, ну все пишут, и твой напишет. Как-нибудь.
– Вот именно. Как-нибудь.
В двери послышался поворот ключа, а потом вопрос:
– Есть кто-нибудь?
– Так, Даня пришел. Все, созвонимся попозже. Целую!
– Передавай ему привет.
Сын вошел в гостиную с пакетом.
– Я принес итальянские спагетти и бутылку лучшего оливкового масла. У нас сегодня намечается итальянская гастрономическая вечеринка.
– Я не против, – Полина положила на столик выключенный телефон. – Тетя Нонна передавала тебе привет.
– Привет получил. Как у нее дела?
Даня направился на кухню, Полина последовала за ним.