– Нет, тебя, – неуклюже брякнул Джон и тут же прикусил язык, отворачиваясь и отчего-то болезненно надеясь, что Пол не поймет и даже переспрашивать не станет, просто пропустит этот выношенный годами, вымученный порыв нечаянной дерзости мимо ушей и дальше продолжит вспоминать юного Джона бунтаря.

Но Пол нахмурился и по стародавней привычке закусил большой палец: чем неуютнее ему было, тем дольше он не вынимал палец изо рта. Джон замер, чувствуя, как бьется о грудную клетку совершенно осатаневшее сердце.

– Не как богема? – наконец, переспросил Пол. – А как любит богема?

Обиделся, – осенило вдруг Джона. Воспринял на свой счет. Свой и Джейн. Попытки оправдаться прозвучали бы нелепо да и выглядели бы именно как попытки, поэтому Джон выдержал паузу, потом резко развернулся к Полу всем корпусом и, четко выговаривая буквально каждый слог, словно выдавливая засохшую пасту из тюбика, произнес:

– Он всегда хотел любить тебя, – и мир Джона тут же рухнул, придавливая его под собой, ибо он заранее знал ответ, но если раньше можно было хотя бы мечтать и надеяться, то теперь оставалось лишь выслушать неизбежное и проглотить его.

– Джон… – мягко начал Пол без картинных пауз, снова поглаживая его ладонью по руке. – Все хорошо, правда. Все будет хорошо. Битлз проживут долгую прекрасную жизнь, мы никогда не расстанемся. Я всегда буду рядом.

Понял, кажется, все-таки понял, но совсем не так, как рассчитывал Джон. Черт, придется все-таки уточнять, вдаваться в такие ненужные подробности.

– Богеме ведь не зазорно, так? У вас же с Фрейзером уже было такое, разве нет? – ухватился он за последнюю ниточку, понимая, впрочем, что вот теперь уже у Пола просто нет шансов как-то иначе его понять.

– Было что? – наконец-то, насторожился Пол, непроизвольно отдергивая руку, но, кажется, даже не замечая этого невольного жеста.

– Ну, то же, что и у нас с Брайаном в Испании. Ты же не будешь говорить, что поверил мне тогда? А ведь я солгал.

– Джон! – охнул Пол и побледнел.

Темные пряди резко очертили контуры внезапно побелевшего лица, и на секунду Джону почудилось, что Пол превратился в мультяшного героя, персонажа аниме.

– Ну а что, разве богема не имеет права на такие милые шалости? Надо же попробовать в жизни все. В наркоту мы уже окунулись, так почему бы, собственно, не…

– У нас ничего не было с Робертом, – оборвал его Пол. – И быть не могло. Я не из таких, Джон. Уж тебе-то это должно быть известно, – в голосе Пола слышался странный упрек.

– Известно, как же, – съязвил Джон. – Как будто я из этих! Ну захотел Брай отсосать у меня, делов-то. Позволил мужику снять напряжение, подумаешь, велика важность. Мне это ничего не стоит, а у него воспоминания, может, на всю жизнь останутся.

– Да ради бога, Джон, я разве что-то имею против? Только вот какое это отношение имеет ко мне и Роберту?

– Зачем вы ездили тогда в Париж? – в голосе Джона послышалась угроза.

– Боже, мы покупали картины, и ты не хуже меня это знаешь!

– В Париже?

– Там лучшие галереи! Там выставляются все современные художники! Странно было бы искать хорошую живопись где-то за пределами Парижа! – не выдержал Пол.

– То-то у Фрейзера так глазки поблескивали по возвращении. Зажал тоже тебя поди между картинами-то?

– Что за бред ты несешь? – казалось, совершенно искренне был возмущен Пол.

– Ну если у вас и вправду ничего такого не было, – как-то быстро пошел на попятный Джон, – тем лучше. Все когда-то приходится пробовать впервые. Ты же уже и травку курил, и ЛСД глотал. Как насчет новых острых ощущений? – прозвучало это пошло и мерзко, Джон сам поморщился от неуклюже построенной фразы, но уже не мог забрать ее назад, Пол уже все услышал и осознал.

– Роберт прекрасно знает о моей ориентации, – отчеканил он, – и никогда не попытается перейти рамки простых дружеских отношений. Даже если…

– Даже если? – вспыхнул Джон. – Да к черту Фрейзера, не о нем речь.

– Так о ком же тогда?

– О нас, – и мир рухнул повторно. На этот раз уже в самом деле и окончательно.

– Ты хочешь сказать, – с недоверием в голосе переспросил Пол, – что ты и я…

– Богема должна попробовать все, – с картинным равнодушием произнес Джон, но его выдал дрожащий надтреснутый голос.

– Дело правда в богеме и ее вольном образе жизни? – тихо переспросил, кажется, все уже понявший Пол.